– Угомонись! Будет так, как я сказал. Разговор окончен.
Амелинда вылетела из гостиной, почти налетела на меня, замерла на мгновение – и умчалась прочь. Она была уже в парадном платье. Значит, брачная церемония назначена на утро. Я плохо знал обычаи Литонии – и, что уж там, не собирался узнавать.
– Эй, тебе особое приглашение требуется, раб? – окликнул меня Леонард.
Он выглядел так, будто это он не спал целую ночь, а не я. Леру Эйшу было лет тридцать пять, может, чуть меньше, а сейчас можно и все сорок дать из-за теней под глазами и угрюмого взгляда. Ненависть – она такая, выедает душу до дна.
– Чему улыбаешься? – поинтересовался Леонард.
Улыбаюсь? И сам не заметил. Иногда бывает занятно наблюдать за врагами и понимать, как же они слабы. Жаль только, что моя жизнь оказалась в его руках. Отвечать не стал. Пусть причину додумает сам. Видно, додумал, потому что резко ударил по лицу. Я успел отклониться назад, и удар вышел смазанным, но обидным. Теряю навыки. Надо как-то позаботиться, чтобы не потерять форму без привычных тренировок.
– Твой наряд на сегодня. – Эйш кивнул на невнятную кучу одежды на кресле. – Вперед.
Унизить хочет? После казни это мало кому удастся. Я пожал плечами и подошел к креслу. На нем лежали штаны свободного кроя и жилет. И это мне предлагается надеть? Обернулся к Эйшу. Тот ждал.
– Не стану.
– Приказываю.
Знакомое сверло тут же вонзилось в висок. Я стиснул зубы. Нет! Не сдамся! К черту его магию. Ни за что! А боль росла, и вскоре я уже катался по полу, кусая губы, чтобы не взвыть. Казалось, сильнее болеть уже не может – но могло. Перед глазами заплясали алые пятна. Эйш сделал что-то, и сверло пропало, но отголоски никуда не делись.
– У тебя есть пять минут, – сказал он. – Либо одеваешься, либо будем повторять до бесконечности.
Я с трудом поднялся на ноги. Комната кружилась и качалась. Ненавижу! Как же ненавижу этого напыщенного типа, который глядел на меня свысока, ожидая, когда же потешу его душу своими унижениями. Штаны едва не слетали с тазовых костей, жилет без рубашки тоже выглядел дико, зато прекрасно было видно клеймо на плече. Да, после такого позора в Изельгарде лучше не показываться. А Эйш кинул мне браслет, от которого тянулась тонкая цепочка. Поводок?
– Защелкни на запястье, – приказал он.
Хорошо хоть не на шее. Я старался не думать. Оставить сознание где-то далеко. Чем дальше, тем лучше. Но оно то и дело возвращалось. Я ловил свое отражение в стеклах шкафов и понимал, что немного переоценил невозможность унизить меня больше, чем на казни. Ведь Бранду вряд ли сопровождают рядовые люди. Осмонд послал бы с сестрой только цвет Изельгарда. Провалиться бы сквозь землю, да не дадут.