Фалкеста вопросительно повернулась к Дитриху, который уже за обе щеки уплетал салат с сыром, говяжьим языком и нарезанными яблочными полосками. Тот утвердительно кивнул. В самом деле, если эту историю Фалкеста расскажет со своей точки зрения, большого вреда не будет.
Повествование женщины заняло около часа. И неудивительно, ведь она рассказывала и о себе тоже. Как ушла в Фартензию, как перебралась на драконьи острова, как встретила там Дитриха-человека и как простилась с ним, не подозревая, что делает это навсегда. Как она оказалась первой, кто раскрыл уже Дитриху-дракону правду о его прошлом, и как он предложил ей прилететь сюда на несколько дней.
— Ты лучше расскажи мне, что было потом, когда я ушла? — спросила она Мигеля, — я знаю, что Аркуса, Ахеола и Эшли казнили… но их родственники хотя бы…
— Не переживай, мы очень быстро переправили их подальше от Виллгарда, — успокаивающе сказал Мигель, — Арнольд был до того рад союзу с драконами, этому, как он выражался, шедевру его внешнеполитической деятельности, что ни на что иное у него практически не оставалось времени. Младший брат Эшли умудрился закончить Университет казначейства и теперь работает чиновником при дворе. И даже твоя сестра спокойно отучилась в Университете Искусств и благополучно переехала в Веосту.
— Да, об этом я знаю, она сумела передать мне весточку, — вздохнула Фалкеста.
— А вы, значит, — Мигель обратился к Дитриху, — значит, вы могли бы нами править, будь судьба чуть благосклоннее.
— Когда я летел сюда, — вежливо заметил Дитрих, — то не видел, чтобы в других государствах были такие же хорошие дороги, как и здесь. Я сейчас не пытаюсь себя нахваливать — но, как минимум, с дорогами вам повезло. Очень многие о таком не смеют и мечтать. Да и потом, неужели при Освальде вам так плохо живётся?
— Нет, я бы этого не сказал, — покачал головой Мигель, — но в нём нет никакого… азарта, никакой искры. Он просто плывёт по течению. Впрочем, сравнивая его с Арнольдом, это скорее хорошо. Освальд хотя бы реагирует на внутренние проблемы там, где они возникают. Арнольд же, тотально двинутый на внешней политике, в упор не видел тех сложностей, которые предыдущему Дитриху пришлось решать, впахивая на эти дороги.
— Я бы не был столь строг к Освальду, — заметил Дитрих, — посудите сами: сначала в государстве появились дороги. Потом союз с драконами. Затем континентальный банк. Экономика переживает скачок за скачком. Но никакая экономика не может расти постоянно — иначе она надорвётся. И, как известно, за любым ростом всегда следует падение. За любым прогрессом — кризис. И даже просто удержать то, что было построено, для короля Освальда сейчас — огромный труд. Да, лавров блестящего короля он, может быть, и не стяжает. Но сведущие люди не станут преуменьшать его заслуг, если ему удастся хотя бы сохранить в балансе то, что так долго и быстро росло.