— Дитрих, ты и вполовину не знаешь человеческую расу так, как её знаю я. Некоторые из них бывают до того без царя в голове, что их никакие приказы и никакие бумаги не остановят. Так что давай лучше просто не давать им лишних поводов.
Обедая у Мигеля, они снова обсуждали, куда ещё можно сходить.
— Осталось одно место, которое я могу тебе посоветовать, — развела руками Фалкеста, — магический университет Орхора, где ты проучился четыре года. Даже если и там ничего не вспомнишь, ректор Арихиэль может тебе что-нибудь посоветовать. Он уже долго живёт на этом свете, он мудр, у него для всех находится добрый совет. Больше у меня никаких идей нет, — закончила свою речь бывшая фрейлина, — мы уже побывали во всех местах, которые так или иначе связаны с твоей прошлой жизнью. И если драконья память по-прежнему настаивает, что ты можешь получить в Тискулатусе какие-то ответы, Университет — это твой последний шанс.
* * *
Дитрих летел в Орхорский Университет, как и посоветовала ему Фалкеста. Потому как, в самом деле, больше никаких вариантов у него не было. Сама Фалкеста осталась в Виллгарде — и Дитрих взял с неё слово, что она не будет покидать пределов драконьего посольства. Он по-прежнему чувствовал тревогу, связанную именно с Фалкестой, но не мог дать ей точного определения. При этом лететь в Университет с драконом отказалась сама бывшая фрейлина. Вдаваться в подробности Дитрих не стал хотя бы потому, что подсознательно уже понимал причины её отказа: одно лишь путешествие в Виллгард должно было вызвать у его спутницы шквал горьких воспоминаний.
А, между тем, с высоты драконьего полёта Тискулатус представлял собой достаточно, если так можно выразиться, цивилизованное зрелище. У прочной дороги, которая даже на взгляд того, кто в этом почти не разбирается, была сделана добротно, давно появилось множество таверн и постоялых дворов. На всех узлах, где дороги разветвлялись на три направления, стояли сторожевые башни. К счастью, опасаться их не стоило: за тридцать лет работы в стране драконьего посольства горожане и стража уже привыкли, что по небу могут летать драконы.
В некоторых местах от дорог уходили тропки и каменные дорожки поскромнее, выходя к деревням, явно построенным совсем недавно. Намётанный глаз Дитриха выцеплял множество играющих ребятишек, снующих по делам взрослых, но при этом — практически отсутствовали старики, несмотря на вечернее время, когда, казалось бы, самая лучшая возможность посудачить, обсудить прошедший день и обменяться сплетнями. Однако их не было — и это значило, что в деревне едва народилось второе поколение.