Несколько мучительных секунд. Несколько десятков мгновений, которые, на удивление, не растянулись надолго, и она отпустила меня; оставив легкое послевкусие, которое бывает после посещения зубного врача. Боли уже вроде нет, но что-то физическое о ней все еще напоминает.
Я еще раз посмотрел на свои руки. Не знаю, что я хотел в них увидеть… Серость. Она осталась. Ничего не изменилось. Но посмотрев на них, я как бы осознал нереальность происходящего. Камень, их покрывающий, как бы лишний раз напомнил мне где я нахожусь и почему я все еще терплю это.
«Я в мире игры. И еше нет ни одной игры, которую нельзя было бы пройти. Значит и у этого уровня есть свои слабости. Верно? Верно. К тому же, если верить игровой логике, то каждый последующий круг должен быть слабее предыдущего. Этот всего лишь третий, значит легче всех остальных. Верно? Верно.» — Рассудил я и приступил к поиску выхода.
«Итак. Что мы знаем? Этот мир был некогда придуман богами, чтобы спасти грешные души разумных от пороков. Кажется, затем что-то отравило мир. Верно? Хм… кажется да. Отравило. И теперь тут все вроде как наоборот, но при этом не теряя основного смысла. Первый круг, (вернее сферу, но кому какая разница какая разница!) прошел обретя какое-никакое постоянство. Второй — найдя крупинку нужной информации в море ненужного хлама. Значит сейчас, если следовать логике, мне нужно или смириться с серостью, что, впрочем, мало вероятно, или найти в этой серости счастье. Да. Научиться видеть в безнадежно плохом, что-то хорошее и светлое.» — Я определился с целью довольно быстро, буквально за несколько секунд не особенно напряженного раздумья. Но вот с планом все было гораздо сложнее.
Меня сложно назвать пессимистом, но найти что-то хоть немножечко хорошего во всей ситуации я не мог.
…
Боль, к которой невозможно привыкнуть, опять ударила меня. Казалось, что с каждой волной она становиться все сильнее, что она подстраивается под меня, длиться дольше, отравляет все больше и больше воспоминаний.
Я посмотрел назад. Все мне показалось таким неправильным. Жизнь в игре показалась мне лишенной смысла. От чего-то захотелось заплакать. Зарыдать, зарывшись носом в подушку от несправедливости и ненужности моего бытия. Любовь на тот момент представлялась мне фикцией. Наверное, я даже понимал, что это действие «круга», что я не мог прозреть так резко; но душа моя, вместе с помыслами, очернела настолько, что я уже не мог сопротивляться. Я не мог и не хотел что-либо менять.
Для меня не было смысла.
«Жизнь итак не имеет красок.» — Рассуждал я. — «Любовь — притворство, из-за желания осознавать себя нужным кому-то.»