Пригрелась и не заметила как опять уснула. Демид согнал Мика, опять устроил её на топчане, укрыл и осторожно пошел на свое место, испытывая двойственные чувства.
С одной стороны, не сказать и не показать ей эти листы он не имел права, она, пусть и заблудившаяся, наворотившая много дел, но мать!! А с другой стороны, он не ожидал такой бурной истерики, как-то она всегда была отстраненной немного, он думал, спокойнее воспримет.
Но он надеялся, после вот такой бурной реакции она станет более живой, такая тяжесть неподъемная с души свалилась — жив сынок и уже дома, с дедом.
Утром Маринка уже не истерила, но была задумчивой, а потом вдруг спохватилась:
— Какое сегодня число?
— Тридцатое декабря!
— Ох, прости меня, я этой истерикой чуть весь праздник не испортила тебе. Давно известно — как Новый год встретишь — таким он и будет.
— Да я что, не понимаю?
— Какую елочку ты хотел нарядить??
— Пойдем, покажу!!
Елочка и впрямь была классная — небольшая, примерно как Маринка ростом — её выражение, пушистая красавица.
— Я пошла, цепочек наделаю, снежинок, а потом украсим её.
В ход пошли газеты — не было у них цветной бумаги, Демид сварил клейстер, Маринка даже засмеялась:
— Совсем как в мамкином детстве, она рассказывала, что у них так было, клей позже появился в магазинах.
— А что, эксклюзивная елочка получится!! — рассматривая ажурные снежинки из газет, посмеивался Демид.
Нарядили елочку уже ближе к вечеру, забавно смотрелась она, на контрасте — среди пушистых веток уместились и нарядные игрушки с блестящей гирляндой, и снежинки, цепочки, пирамидки, склеенные из газеты.
— Здорово, ни у кого в мире нет такой красавицы! — улыбнулся Демид. — Пошли в дом, уже совсем стемнело.
— О чем задумалась, Марин? — спросил Демид о чем-то размышлявшую Маринку.
— Да вот, вспоминаю, как торт делала, если все у нас есть, завтра попробую.
— Да можно вон хоть сырников, — мечтательно протянул Демид.
— Но творогу-то…
— Купил я немного, спрятал сразу в подвале, думал — мало ли когда ты захочешь хозяйством заняться.
— Ох, Демид, тебя мне Боженька в самые жуткие моменты послал, смогу ли я когда-то с тобой расплатиться?
— А надо ли расплачиваться-то? Ведь сделанное от души и такая же благодарность, оно намного дороже материального… или я не прав?
Маринка помолчала:
— Ты как-то говорил про ДО и ПОСЛЕ. Знаешь, у меня, похоже, так же стало. Я, честно, с ужасом себя вспоминаю, недавнюю… Наверное, я ничего бы и не поняла, не будь всего этого, — она зябко передернула плечами, помолчала. — Я и выразить-то толком не могу!! Но я часто теперь вспоминаю, правильно теть Лида говорила: «Не ной, у других ещё хуже в жизни случается,». не слышала никого, упивалась своими горестями, как же — одинокая! Дуура.