Наступил день, когда я пригнал заново собранный ДКВ на испытания. К величайшему моему удивлению, мотор завелся сразу, но зато лопнула цепь. Цепь починили, тогда пропала искра и т.д. После нескольких по тем или иным причинам безуспешных попыток заставить несчастный ДКВ исполнять главную функцию полностью, а не частями (вытаскивание головы немедленно сопровождалось увязанием хвоста) один из гаражных завсегдатаев - Соля Виленкин, добровольно принявший надо мной шефство, - задумчиво согласился купить его у меня за какие-то карикатурные деньги. Не просто взять, а купить, и за деньги спасибо, Соля! Была весна, надо мной уже нависли проблемы посерьезней мотоцикла - нелюбимый горный институт, близкая сессия, смутное будущее, и я согласился. Деньги мы поделили с Ольгой - вот я и вернулся к героине этого рассказа, куда мотоцикл влез безо всякого спроса.
Позже на почве одного из Олиных романов у нее родился сын Иван. С самых пеленок его отличали крайняя покладистость, глубокий бас, который, как мне кажется, никогда не подвергался никаким возрастным изменениям, а также неожиданная предприимчивость в самых неожиданных обстоятельствах. Кроме того, Ванька, как и многие мальчишки вообще, был настоящим огнепоклонником. Страсть к созерцанию огня привела однажды к такой комбинации: Ваня разжег костер под диваном - очевидно, чтобы было не так заметно, сам же для пущей скрытности залег за костер подальше к стене. Обнаружили мы его случайно, пока пламя еще не набрало силу.
Ивану мы обязаны появлением в доме неожиданного символа: однажды, копаясь на улице в выброшенном кем-то чемодане, он нашел старую деликатно раскрашенную фотопанораму. Тетя Аня просто ахнула, когда в нее вгляделась - это оказался вид Кисловодска, тот самый, которым она любовалась еще в детстве. Панорама заняла свое законное место на стене и стала предметом постоянных комментариев со стороны Анны Васильевны. Было досадно, что ее рассказы со временем сотрутся из нашей памяти, и однажды я предложил тете Ане записать свои рассказы и приложить их к панораме в письменном виде - тогда каждый желающий услышал бы истории, проносящиеся в сознании человека, смотревшего в конце прошлого века с Крестовой горы на Кисловодск. Прошло всего несколько дней, и тетя Аня выложила ученическую тетрадку, заполненную воспоминаниями детства, - она ценила хорошие идеи и не откладывала их исполнение в долгий ящик.
Особое место в картинах моего послевоенного детства и отрочества занимает Вера Семеновна Антонова. Вот несколько строк из Тюлиных записок: