– Оливер! – выдыхает она.
Я смотрю на ее мягкую ладонь, лежащую поверх моей, и удивляюсь, как у девчонок могут быть такие нежные руки. Интересно, какие руки у Келси? Флора больно впивается в меня ногтями. Ее голова закрывает окно, так что я понятия не имею, что происходит, но когда она откидывается назад, я вижу фургон.
Оттуда выбираются люди и идут к нашему самолету.
Они с головы до ног одеты в костюмы химзащиты.
Женщина через несколько рядов от нас кричит:
– Это же ЦКЗ[1]!
В салоне самолета внезапно наступает тишина. Все замирают на местах, оставив свои дела. Некоторые еще сидят, другие стоят в проходе, а один мужчина замер с наполовину стащенным с полки чемоданом. Все наблюдают, как четыре человека в белой химзащите приближаются к самолету. Не в силах ничего с собой поделать, я чувствую странный прилив возбуждения. Такой же постыдный порыв возникает каждый раз при намеке на снежный день или приближении к Нью-Йорку сильного шторма.
Возбуждение быстро проходит, когда люди в защитных костюмах поднимаются в самолет. Салон снова наполняется криками, и несколько пассажиров бегут в хвост. Это почему-то меня смешит. Очень сильно. Я так смеюсь, что не могу расстегнуть ремень безопасности. Я поворачиваюсь к Оливеру, и смех замирает в горле. Его лицо превратилось в ужасную зеленовато-белую маску.
Один из людей в костюмах хватает микрофон громкоговорителя, но из-за криков и беготни в самолете невозможно расслышать слов. Он смотрит на стюардесс, явно растерянный, а те беспомощно глядят в ответ и пожимают плечами. Наконец микрофон берет вторая женщина в костюме и кричит, чтобы слова пробились сквозь шум.
– ПРОСИМ ВСЕХ СОХРАНЯТЬ СПОКОЙСТВИЕ!
Люди замолкают и смотрят на нее словно провинившиеся дети.
– Спасибо, – она улыбается. Смотрится странно. – Я знаю, мы выглядим пугающе, и вы не так представляли себе свой отпуск, но нас предупредили о возможном инциденте на борту этого самолета.
И затем – да – я бросаю взгляд на ряд впереди, где сидит, прикрыв глаза и откинувшись на спинку кресла, больной мужчина.
– Уверена, большинство из вас слышали о мононуклеозе…
Слово «мононуклеоз» вызывает по всему самолету бурю перешептываний меж пассажирами.
– Погодите, погодите, это ведь шутка, да? Не хотите же вы сказать, что приехали из-за какой-то дурацкой подростковой болезни, передающейся через поцелуи?
Это один из тех мужчин, которые несколько минут назад спорили со стюардессами. Лицо у него бледное и влажное, словно сырое тесто.
Женщина в костюме химзащиты продолжает:
– Который, при всех своих неудобствах, не является серьезной болезнью. Однако в последние дни нашей организации стало известно о мутации этого вируса. Она смертельна как для людей пожилых, так и для очень молодых.