— Порченая?
— Увы, не уследили. Зато знает толк в постельных утехах, учить не надо.
— Десять, — презрительно скривился покупатель. — Слишком тоща. Долго откармливать. К тому же порченая.
— Зато молодая. И покладистая, — толстуха ощерила щербатый рот. — Восемнадцать…
Сошлись на пятнадцати, Кору одели, чтоб не заболела, смуглые юноши взяли ее под руки и повели ко второй девушке, тоже купленной толстяком.
«Это не со мной, это вне меня, — твердила себе Кора, когда ее вывозили в кибитке из ненавистного города. — Это тело не мое. Что бы ни случилось, я выживу, я вернусь к тебе, Расмус». Она больше не чувствовала боли и радости — разве может грустить и ликовать мертвое? А она умерла вместе с братом, вместе с Кейном, и не осталось любви, не осталось сожаления.
В кибитке, набитой тюками товара, ехали в голос рыдающая девочка-рабыня, разлученная с семьей, и женщина, Ласка, которую собственная участь скорее радовала, чем огорчала. Она пыталась заговорить с Корой, но та хранила молчание. Позади кибитки скакали двое конных в медных доспехах, в вытянутых остроконечных шлемах, впереди — карета господина в сопровождении четверых всадников, побег пока был невозможен.
Как Кора поняла из разговоров, путь их пролегал через Империю на юг, и правильнее всего было притвориться покладистой, сделать довольный вид и сбежать, когда процессия подъедет ближе к Столице. Ее не били, не связывали, и пока все развивалось как нельзя лучше.
Утомленная, она легла на мягкие тюки и заснула под щебетание Ласки и всхлипывание девочки.
Проснулась Кора от лошадиного ржания, вскочила. Уже стемнело, орали люди, лязгал металл, разносились свист и вопли, от которых кровь стыла в жилах. Девочка затихла, зарылась в тюки, Ласка шептала молитвы. Кора вспомнила мутантов, атаковавших императорский отряд, но страшно ей не стало. За последнее время она так привыкла прощаться с жизнью, что перестала за нее бояться.
Отодвинув ткань, Кора выглянула наружу и увидела, что один всадник валяется на земле, разрубленный вместе с конем, а второй атакует мускулистого мужика в одной набедренной повязке, причем кожа у последнего зеленая, а лицо… то есть морда… В общем, там были две морды и гребень вдоль всей башки.
Так и есть — мутанты. Все, что она знала о них, — грабят, убивают всех людей и едят их. Но прежде ведь убивают, а значит, все произойдет быстро.
Пользуясь суматохой, она закуталась в черную шерстяную шаль, прихватив баночку меда и еще какой-то сверток, спрыгнула на землю, юркнула под кибитку и затаилась.
Рядом рухнул охранник, выпучил глаза, выплевывая сгустки крови, медный шлем прикатился к Коре, и она выпнула его от греха подальше, уставилась на выроненную убитым саблю. Легла на живот, изучая окрестности, ей нужно было побыстрее сменить убежище, потому что кибитку, скорее всего, укатят мутанты. Например, вон то нагромождение камней очень даже подойдет, вопрос, как туда прорваться, когда на пути дерущиеся люди и мутанты, конские копыта…