– Ну, попробуйте, – это уже Леночка, и ей, похоже, рассказ генерала и впрямь был интересен.
– Я не буду вдаваться в детали, но в свое время появилась легенда о том, как во время Отечественной войны в одном из лагерей Ухтапечлага произошло восстание. Что несколько сотен, а может, и тысяч, сейчас уж не помню точно, человек разогнали конвоиров и пошли в сторону фронта, чтобы с немцами драться. И почти дошли, но подлые энкавэдэшники пригнали целый полк и оцепили лес, где всех без суда и следствия расстреляли. Версия стала канонической… А одна из моих родственниц была свидетельницей этих событий. Был самый обычный побег. Зэки с такими сроками, что проще самим застрелиться, человек около тридцати… Вроде бы тридцати, сейчас точно не вспомню уже. Пришли в село, разграбили магазин, напились, как сволочи. Убили участкового – тот только с фронта вернулся, инвалид на одной ноге… Ну и еще много чего натворили, уроды. А потом местные собрались, выследили их в лесу да там же безо всякого НКВД и похоронили. Куда уркам против охотников, с детства в этих местах каждую тропку знающих. Вот и вся эпическая битва. Но легенда, которую пустили «борцуны с кровавым тираном», уже стала канонической. И по ней защищено столько диссертаций, что никто не разрешит сдать назад и признать официально правду. Слишком многим это стукнет по карьере. Вот вам и вся история, братцы-кролики[12].
В кабинете воцарилось молчание. Тягостное молчание, к слову. И если аполитичный Поляков воспринял услышанное спокойно, то мироощущению остальных досталось изрядно. С одной стороны, рушилось то, что они слышали с детства, и это не хотелось признавать. С другой, генерал был для них непререкаемым авторитетом. Да и зачем ему врать? В общем, кабинет они покинули в расстроенных чувствах. И лишь на улице, подходя к машине, Сурок неприличным образом хихикнул.
– Ты чего? – Удивленно воззрилась на него Леночка. Парень лишь хихикнул еще раз:
– Да вот, представил, куда ты в свадебном платье будешь прятать свой пистолет.
И, с хохотом увернувшись от подзатыльника, ловко нырнул за руль.
Германия.
Это же время
– У-у, hooker![13]
Сказанное принесло облегчение, во всяком случае моральное. Небольшое облегчение, надо признать, однако же на мгновение отвлекло от боли. Конечно, засевшая в плече пуля не задела кость, иначе ощущения были бы куда более интересными, однако и того, что сейчас чувствовал Харрис, было достаточно для крайнего недовольства жизнью.
Повод обижаться у него, конечно, имелся. Пройти по русским тылам, ни разу никем не замеченным… А ведь, как оказалось, помимо собственно русских требовалось опасаться еще и германской полиции. Которая – и эта удивляло более всего – ни на миг не прекращала своей деятельности и не особенно опасалась вездесущих русских патрулей. Так вот, проскочить все это безобразие – и словить пулю от бабы. Причем, если верить разбирающемуся в таких делах Смиту, коллеги в профессии рыцарей плаща и кинжала. Ирония судьбы, чтоб ее!