— Слава богу, вы вернулись! Он прямо-таки на стенку лез. Что случилось?
Черная фигура, не поднимая головы, слегка пошевелилась из стороны в сторону.
— Ну конечно! — язвительно произнес Гленд. — Строго блюдете правила. Да уж, строгость вам не помешает!
Белая фигура прошла к лестнице в конце холла и исчезла.
Рауль двинулся в прихожую, Аллейн вышел из-за портьеры и последовал за ним. Оказавшись в прихожей, Аллейн направился к резному сундуку, стоявшему у задней стены. Именно туда слуга-египтянин положил ключ от кованой двери. Аллейн нашел ключ и, просунув руку сквозь прутья решетки, отбросил его как можно дальше в наружный проход.
Из прихожей вниз вела лестница. Свечу Терезы теперь почти не было видно, но она отбрасывала движущуюся тень на стену. За ней плыла тень Рауля. Аллейн шел следом, но они двигались быстрее, чем он, и ему приходилось пробираться на ощупь почти впотьмах. Одолев три лестничных пролета, он оказался на площадке. Дверь, которую он заметил в предыдущее посещение, была приоткрыта, за ней находилась спальня, освещенная тусклым пламенем свечи, стоящей перед зеркалом. Видимо, это и была комната Робина Херрингтона. Аллейн вошел. Изнутри на дверной ручке висела табличка с объявлением: «Час медитации. Прошу не беспокоить». Он вывесил объявление снаружи и закрыл дверь.
Ароматы и убранство комнаты свидетельствовали о роскоши так же, как и все остальные помещения замка Серебряной Козы. Аллейн увидел приготовленное облачение — белую рясу, шелковые шорты и рубашку, а также пару белых сандалий — и быстро переоделся. На столе у кровати стояла серебряная коробка, пепельница, изящная зажигалка и казавшееся здесь неуместным большое, накрытое крышкой блюдо. Аллейн заглянул под крышку и обнаружил разнообразные аппетитные закуски и пряности. В ящике лежало три сигареты — длинные, тонкие, соломенного цвета. Взяв одну, он разломил ее пополам, понюхал и положил половинки в свой портсигар. Вторую сигарету он зажег от свечи и подождал, пока она не сгорела, то и дело поднося ее к пламени, после чего пепел собрал в пепельницу.
«Три такие сигаретки, — подумал Аллейн, — и представления Херрингтона о приличиях становятся столь же невразумительны, как абстрактные картинки Карбэри Гленда».
В дверь едва слышно постучали. Она слегка приоткрылась.
— Мсье? — послышался шепот Терезы.
Аллейн впустил ее.
— Мсье, я только пришла сказать, что я выполнила ваше поручение. Я говорила с мистером Обероном. Сегодня он не такой, как всегда. Совершенно мной не интересовался, но все равно был возбужден. Словно пьяный, но, мсье, вином от него не пахло…