Но позвольте вернуться к вопросу климата, который заставил меня немного уйти в сторону, а вас — потратить драгоценное время. По правде говоря, я считаю, что горы мусора, которые мы порождаем, выбрасывая, покупая и снова выбрасывая, в первую очередь захламляют наши головы, а уже потом вредят планете. Сначала температура повышается в нашей черепной коробке. Сосуды расширяются, потом лопаются, мало-помалу приводя к гибели нейронов. Я должна написать о катастрофе, которая происходит, когда кровь разливается, подобно океану, и затопляет одно, а в худшем случае и оба полушария. Мозг прекрасно защищен. Его надо очень долго добивать, чтобы добить взаправду. Но когда случается внутренняя катастрофа, берегитесь! Повреждаются зоны контроля, и тогда все отказывает, вплоть до сфинктеров уретры и ануса. Люди думают, что мысли нематериальны! Как же это глупо. Люди повторяют про себя «заткнись», запросто изрыгают из себя грубости, и что мы видим? Сотни тысяч безмятежных улыбок! В то время как все более темные воды уносят все больше отходов.
Честно вам скажу, я никогда не понимала, как образованные люди опускаются до грубости — я имею в виду не только мысли, но слова и дела — и почему они выглядят при этом такими довольными собой. В ужасе я представляю себе, как по ночам их охватывает чувство вины, мучает совесть, им снятся кошмары, а кожа горит и чешется. Но я знаю, что ошибаюсь. Достаточно взглянуть на них — они одинаковы во все времена. Ни единая черточка не дрогнет на их лицах; словно лишившись тормозов, они испытали неслыханную радость единения с природой. Истинного единения. Такого, при котором все просто и понятно и действует отработанная система отношений между хищником и жертвой. Кошмары преследуют тех, кто слышит «заткнись». Тех, кого обзывают козлами. Кому кричат: «Прочь!» Кошмары — для наивных людей, которые воздевают руки к небу с воплем: «Остановитесь! Вы сошли с ума!» — и глупо вопрошают, откуда столько ненависти. Такие люди могут не надеяться на спокойные дни и ночи. Если по окончании оргии чьи-то голоса и будут звучать, никто не прислушается к ним. Разве что вполуха. Потом пройдет время, и рассказами этих самых уцелевших народ заинтересуется. Не потому, что кому-то нужна правда о бесконечной трусости, которая так уютно гнездится в сердце каждого, а потому, что нужна хорошо продаваемая драма. Так чужими словами начнут торговать, слова очистят от шелухи, освободят от нюансов, приспособят к ситуации и подадут под выгодным соусом. И все станут аплодировать, и бизнес расцветет. И вскоре люди перестанут что-либо чувствовать. И никто не распознает анестезию, потому что в зверинце все живут по законам джунглей.