– До свидания, – кивнул Душицкий. – Если что, я всегда на связи.
– Хорошо, – рассеянно ответил Самсонов.
Он вернулся в кабинет и набрал номер Дремина. Младший следователь ответил через пару гудков:
– Что стряслось? – Голос у него был бодрый.
– Разобрался с травмой Анисимова?
– Вроде того. Осложнений после травмы у него не было, во всяком случае, в государственные клиники он по этому поводу не обращался. Сейчас я в приюте, общаюсь с сотрудниками, нашел пару людей, которые помнят тот выпуск, но очень смутно. Похоже, наша компания ничем особенным не выделялась на фоне других детей. Конечно, падение Анисимова из окна помнят. Он вернулся из больницы довольный, что жив остался, никого не винил, дружил с девчонками по-прежнему. Анисимов играл в пятнашки или в догонялки с Корчаковой и Симохиной, кстати.
– Это мы уже выяснили. Расспросил Иртемьева? Это парень, который воспитывался с этими девочками, а потом остался работать в приюте воспитателем.
– Говорил с ним, конечно. Именно он и вспомнил, с кем играл Анисимов.
– Спроси его про психолога.
– Психолога?
– Да, в то время в приют приходил какой-то психолог, проводил тесты. Попроси Иртемьева рассказать о нем.
– Ладно. Хорошо, что я еще не ушел.
– Потом займись следующими товарищами. – Самсонов взял листок с фамилиями мальчиков, которых усыновили. – Записываешь?
– Давай, я готов.
Старший лейтенант продиктовал Дремину список.
– Итак, Кутепов, Рожков и Филиппов? – уточнил тот. – Все верно?
– Да. Хорошо бы узнать, какие фамилии они получили после усыновления.
– Ну, этого мне тут никто не скажет.
– Иртемьев там работает. Неужели ему было не интересно и он не подглядел ни одной?
– Хочешь, чтобы я спросил его об этом?
– Было бы неплохо.
– Ладно, но шансов мало, сам понимаешь.
– А ты попробуй.
– Да, мой господин!
– И постарайся узнать, кто слил информацию о новых фамилиях удочеренных девочек одной из восьми подружек. Хотя я, честно говоря, подозреваю, что эти данные раздобыла Корчакова.
– Ладно, я тебя понял. Сейчас потрясу его.
– Прежде всего займись психологом. Узнай, как его звали, адрес по возможности. Где-нибудь должны были остаться записи. И сразу позвони мне, я хочу его повидать.
– Понял тебя, Валера.
– Все, давай, до связи.
Ждать пришлось недолго. Дремин перезвонил через двадцать минут.
– Иртемьев едва вспомнил этого психолога. Все, что удалось нарыть на него, – это имя и место работы, – с ходу сообщил он. – Записывай.
Оказалось, что некий Андрей Витальевич Меркальский трудился в те далекие времена штатным психологом в Центре психологической помощи детям и в том числе посещал приют в течение двух лет.