У кого-то это называется – трудности переходного возраста. У них же – катастрофа. И ведь с Таней такого не было.
За стеной подала голос их семейная катастрофа.
И я пою этот гимн,
Посвященный бро-о-окколи…
Тобольцев замер. Гимн брокколи. Прекрасно.
В защиту животных
Всей планеты нашей.
У мальчика определенно прекрасное умение владеть словом. Он за ним в карман не лезет. И переспорить нет никакой возможности. Но вот голос…
Я хочу, чтобы лошади
По земле цо-о-окали.
Ида Ивановна утверждала, что у внука очень редкий тембр – альтино. И если не сломается в пубертат, мальчика ждет прекрасная вокальная карьера. А вот им-то сейчас как не повеситься от таких гимнов собственного Ваниного сочинения, исполняемых высоким пронзительным голосом на пределе терпения ушей окружающих.
А люди питались
Растительной кашей!
Пение стихло. Тобольцев-старший пару раз приложился лбом к стене, а потом вздохнул и пошел на кухню. Откуда на всю квартиру пахло этой самой растительной кашей.
* * *
Дуня отключила плиту и плотно накрыла крышкой кастрюлю с борщом. Пусть настаивается – ароматный и наваристый. По соседству от кастрюли на сковороде томились зеленые стручки фасоли. Дуня не знала, будет ли ценитель растительной пищи их принимать в таком виде или опять заведет разговор о полезности «растительных каш», и тогда содержимое сковороды перекочует в блендер.
За спиной хлопнула дверь. Дуня обернулась. На кухню вошла Таня. Она выразительно посмотрела на фасоль и поинтересовалась:
– Это заготовка для растительной каши?
Дуня утвердительно кивнула головой.
– А для людей еда есть? – дочь устроилась за столом и взяла с тарелки хрустящий белый посыпанный мелко рубленной зеленью гренок.
– Борщ, – ответила Дуня, села рядом и тоже взяла гренок.
Вообще, они предназначались для борща, но выглядели так аппетитно…
– Мам, меня на свидание пригласили, – задумчиво произнесла Таня.
– Когда? – Дуня не донесла хрустящий хлеб до рта.
– Сегодня вечером. Вот думаю: пойти – не пойти…
То, что дочь нравится мальчикам, новостью не было. Нравится – еще как! И давно… да всегда нравилась, с такими-то глазищами и длинной до талии косой. С самого детства, в общем. А уж когда ей исполнилось четырнадцать и фигура приобрела плавные формы, начались свидания. То кино, то кафе, то приглашения на концерты музыкальных групп районного масштаба… И такое положение вещей Таня принимала… как данность, само собой разумеющееся. Ни разу Дуня не видела дочь влюбленной, но всегда, когда речь заходила об очередном ухажере, удивлялась: когда же успела повзрослеть ее девочка, которой совсем недавно заплетали косички и покупали платья с оборочками как у принцесс.