«Недостойное поведение»! Подумать только! Ну почему она так выражается? Ведь сейчас двадцать первый век.
– Они этого даже не замечали, – усмехнулся Гаэль. – В школе я был для всех пустым местом. Им и в голову не могло прийти, что зловредным «папарацци» может оказаться никчемный и жалкий Гаэль О’Коннор.
Теперь Гаэль и сам не понимал, как такое было возможно. В шестнадцать – семнадцать лет он был почти таким же высоким и сильным, как сейчас. Почему же в те годы Гаэль для всех был тенью?
– Благодаря этому блогу я вскоре стал известным фотографом. И на то были свои причины. Модные журналы, газеты, телевидение, благодаря мне и моим фотографиям, начали проявлять интерес к нашей школе и к нашему богатому кварталу. Я стал скандальным фотографом. А когда я заметил, что люди делают все, чтобы стать героями моих фотосессий, решил закрыть блог. Мне все это наскучило. Я перестал быть папарацци и превратился в модного фотографа. Снимал разные светские мероприятия, фотографировал знаменитостей. Я разбогател, но, похоже, утратил частичку своей души.
– Просто вы наслаждались страхом, когда фотографировали этих людей. И боязнь быть пойманным являлась для вас достоинством, а не недостатком, – заметила Хоуп.
Впрочем, Хоуп понимала Гаэля. В юности она сама была ужасно одинока и, пытаясь справиться с этим гнетущим чувством, писала стихи. Тоскливые, безнадежные. Возможно, скандальные фото были для будущего художника такой же отдушиной. К счастью, ее стихов никто не видел.
Девушке вдруг стало не по себе. Она почувствовала неумолимый, беспощадный и пронизывающий взгляд Гаэля. Казалось, он способен видеть все ее секреты, все ее страхи и тайные желания. Неудивительно, что он смог стать «папарацци», а потом и успешным фотографом.
– Мне нравилось быть этаким человеком-невидимкой, – признался Гаэль. – В школе, где я учился, для молодых людей было важно имя, количество денег у родителей и связи, которыми ты успел обрасти. И больше ничего. Как вы, наверное, догадались, у меня не было ничего из вышеперечисленного. Деньги Мисти не в счет. Я мстил им всем с помощью своих фотографий. Показывал людям, насколько прогнил аристократический слой. Сколько у всех этих богачей слабостей и пороков. И обществу понравились эти фото. Должно быть, они ненавидели всех этих светских болванов не меньше, чем я. Сейчас я не имею ничего общего с тем мстительным молодым человеком, каким был тогда. Хотя некоторый элемент бунтарства во мне остался. Что ж, будем надеяться, что картины принесут мне такую же славу, как в свое время фотографии.