— Я там, где грязь переходит грань. Насилие… Оно мне надо. Боль, — приглушённо выдавил Человек-Смола.
— Ага, гнида. Сейчас тебе будет боль. Я вам там всем устрою. Всем… суки… — странно улыбаясь, Гаранский достал пистолет.
Громыхнул выстрел. Из груди жидкого монстра вылетела грязь. Она попала на стопку бумаг. Но само существо осталось невредимым.
— Ты чё, падла!? — Заорал лейтенант.
Как солдат в последнем бою, мужчина принялся палить во врага. Плечо, голова, живот, нога, сердце: целая куча разных ранений. Замызганный кабинет и чернота всюду. Монстр покосился на бок. Его шея склонилась в сторону. Но падать окончательно не хотел. Патроны закончились. И Гаранский отбросил ненужный «Макаров».
— Сдохни, сука! Я сказал, сдохни!
— Человек-Смола. Там где много боли. Ты сильно попытался.
— Что ты несёшь, сволочь!? Башку проломлю!
— Да.
С огромной осторожностью Гаранский сделал шаг в сторону. Он взял дубинку с небольшой тумбочки. Впервые за многие годы парень тщательно думал, прежде чем ударить.
Если это не галлюцинация, то противник намного сильнее. Страшно предполагать, но возможно, это даже не человек.
В такой ситуации гнев не желал показаться наружу, уступив место опасению. Похоже, что смоляной монстр читал мысли. Потому он знал, как растормошить полицейского.
— Я приду за твоей семьей, — произнесла неживая плоть.
Желая, наконец, поставить точку, лейтенант кинулся в решительную атаку.
Мерзкое, перекошенное существо казалось хорошей целью. Ещё немного, и оно свалится на пол. Можно будет пересчитать ему ребра, расплющить недоноска. За такое явно орден дадут. Ведь, скорее всего, смоляной монстр был маньяком. Тот мерзкий толстяк, убитый сегодня, на эту роль не тянул.
Теряя человеческий облик, Александр пронесся по кабинету. Со всего маха он саданул дубинкой противника. Пнул его ногой, врезал по передней плоскости, где у человека должно быть лицо.
Довольно мягкий, но слегка упругий гад. Напоминает подтаявшего снеговика. Правда, не спешит разрушаться. Хрипит, дёргается, но стоит неподвижно.
Выкрикивая маты, лейтенант продолжил. Он лупил незнакомца дубинкой, пытался разбить ему коленные чашечки форменными туфлями, ударял в шею, в пах. Повторял одни и те же действия по нескольку раз, тщательно прорабатывая каждый участок.
На теле противника появлялись лишь незначительные вмятины. Он клонился в сторону, затем выпрямлялся, как ни в чем не бывало.
Спустя пару минут интенсивного прессинга, боец в испачканной форме отошёл в сторону.
— Кто ты на хер? Что за гадость… Этого не бывает… Я же тебе башку отбил, — выплюнул, задыхаясь, лейтенант.