Странно, но мне нравится жить в этой ободранной коммуналке, общаться с соседями, пить третьесортный чай, питаться чем попало. Совсем недавно я даже подумать не мог, что получу от этого удовольствие.
Еще раз окинул взглядом свое убогое жилище. Да уж, комфорт и роскошь, ничего не скажешь. Запыленное окно без занавесок. Кровать односпальная, с ватным матрацем вместо нормального пружинного с кокосовым волокном. Утром от спанья на этом убожестве болят бока и ноют ребра, как после тренажерного зала. Старую тумбочку и продавленный стул пожертвовали соседи, как неимущему, без определенной работы и с грошовым заработком.
Надо купить девушке цветы, конфеты и извиниться за хамское поведение. Или уже пора раскрыть перед ней карты? Купить не конфеты, а золотое украшение, не жалкий букет, а устлать розами всю лестницу и коридор к ее комнате. Бросить к ее ногам роскошную норковую шубу. Или положить в бокал с мартини ключи от новенького мерседеса.
Я отогнал эту шальную мысль. Аня меня не простит и подарки не примет. В ее глазах я навсегда останусь подлецом, поигравшим ее чувствами. Который хочет загладить вину, откупившись дорогим подарком.
Наконец решил поговорить с Аней. Понятия не имею, как объяснить ей свое дурацкое поведение. Что она обо мне подумает, после того как я так странно сбежал от нее?
Долго стоял у ее двери. Сердце замирало, как у нашкодившего школьника, вызванного к директору. Осторожно постучал. Я всегда осторожно стучу в эту дверь. Надо же, кто бы мог подумать, что Максимилиан Радзивилов может смущаться как мальчишка?
– Заходи, Макс, – она знала, что я приду.
Я толкнул высокую дверь. Аня стояла у мольберта, смотрела на меня и доверчиво улыбалась.
– Как хорошо, что ты зашел. Я повела себя глупо? Как развязная девица?
Можно подумать, она знает, как ведут себя развязные девицы. Наивная.
– Ну что ты, это я начал вести себя как последний хам. Еще раз хочу попросить у тебя прощения.
– За что? – ее бездонные синие глаза смотрели на меня так, что я понял – ничего сегодня я Ане не скажу. Не могу. Она мне не просто нравится. Это что-то большее, и надо признаться себе в этом.
– Пойдем, погуляем. Я тебя кофе угощу, – надо с ней все-таки попытаться поговорить. Но не на общей же кухне, где в любой момент могут помешать сложному разговору. И не в наших убогих комнатушках, разрушающих всю романтику важного момента.
Пойти бы в «Русский ампир». Ведь могу себе позволить. Тут дело не в том, что я нарушу условия пари. Мне оно больше неинтересно и неважно. Проиграл, выиграл, какая разница? Теперь это значения не имеет. А вот Аню мое вранье и идиотский спор на чувства девушки может оттолкнуть раз и навсегда. И она будет права.