– Я люблю тебя, – очень тихо сказал он, обнял за плечи, коснулся горячими губами моего виска.
Я тоже обняла его и прижалась к Максу. Мы сидели на полу, крепко обнявшись, среди черепков и разбросанных вещей, и мне было необыкновенно хорошо и спокойно. Видимо, это и есть счастье. Простое и тихое.
Я подняла глаза на Макса. Он улыбнулся, нежно поцеловал меня. Потом еще и еще раз. Но теперь крепко, до боли. Голова закружилась, и я начала падать в пропасть. Нет, я не падала, я парила и наслаждалась этим. А крылья подарил мне Макс…
– Прости меня, идиота. Не сейчас, но, возможно, когда-нибудь? – тихо попросил Макс. – Я законченный негодяй и эгоист. Но я безумно люблю тебя.
Я обняла его за шею и тоже поцеловала. Поцелуй длился долго, бесконечно долго.
– Ты меня еще любишь? – зачем-то спросил он. Ведь все и так очевидно.
– Да, очень. Я очень люблю тебя, несмотря ни на что.
– Я тебя больше никогда не обижу, обещаю.
– Знаю… – в этом я не сомневалась ни секунды.
Макс осторожно притянул меня к себе. Я замерла в его руках и только крепче обняла, словно боясь, что через мгновение все исчезнет, как мираж.
Он взлохматил мои волосы и зарылся в них лицом.
– Какой же я придурок, – повторил он. – Я мог потерять тебя навсегда.
Никогда не думал, что буду безумно счастлив, сидя на крашеном паркетном полу в коммуналке, среди разбитой керамики и жуткого беспорядка. Но я обнимаю самую лучшую и добрую девушку на свете, и от этого на душе радостно и хорошо.
Аня доверчиво прижималась ко мне, и ее сердце билось как пойманная птичка. Все-таки я редкий мерзавец! Как можно было обидеть такую девушку? И ради чего? Просто от скуки. Нет, я не мерзавец, я подлец и конченый идиот.
Осторожно провел ладонью по Аниным волосам. Она подняла голову и улыбнулась мне своей необыкновенной лучезарной улыбкой. Ее глаза светились от счастья. Она разжала ладонь и протянула кулон:
– Надень мне, пожалуйста.
Он хранил тепло Аниной руки. Осторожно откинул ее волосы. Только бы случайно не дернуть! Пальцы стали неловкими, застежка не поддавалась, и я едва не уронил украшение. Не ожидал, что буду так волноваться, всего-то надевая на девушку подвеску.
Мои пальцы коснулись нежной кожи на ее шее. Убрал светлый завиток волос на затылке. Я терял самообладание. Долго возился с цепочкой, наконец, сумел застегнуть ее. Я тихонько дунул на завиток на затылке. Он взметнулся вверх и лег на прежнее место. Безумное желание мешалось с новым и незнакомым чувством. Это и есть любовь.
Я жадно припал губами к ее шее. Аня выгнулась, глубоко и судорожно вздохнула. Ее пальцы впились в край кровати, и я увидел, как они побелели от напряжения. Нет, не здесь, не в этой убогой коморке. Я подал ей руку, помог встать. Анина рубашка была порвана, и это возбуждало еще больше.