Посетитель ушел, а я снова взялась за работу. И снова меня прервал Макс.
– Чего он от тебя хотел? – начал допытываться он. – Подозрительный тип.
– Картины заказать хочет, – пожала я плечами. – А тебе-то что? Думал, у тебя конкурент появился? Еще один злодей-насильник?
Макс сердито буркнул:
– Мутный он какой-то. Глаза бегают.
– Кто бы говорил! – усмехнулась я.
– Не понравился мне он, – стоял на своем Макс. – Слушай, надо и правда, дверь заменить. Эту уже не восстановишь – рабочие ее полностью раздолбасили, когда к тебе на выручку спешили. Я уйду ненадолго. Одну тебя оставлять в пустой квартире без двери не хочу – мало ли что. А то внизу все нараспашку – строители мусор выносят. Заходи, кто хочет.
– Ну что еще со мной может произойти? Ты на меня уже сегодня напал. Молния дважды в одно место не бьет, – попыталась я успокоить Макса.
– Хотя ты так орешь, что строители, скорее всего снова тебя спасут, если что случится. Но ты все-таки запрись в комнате хотя бы пока соседи не придут, и никуда не выходи.
– Ишь, какой заботливый маньяк у нас в квартире завелся! И вовсе не сексуальный, – рассмеялась я и тут же осеклась, увидев выражение лица Макса. – Ой, прости, я совсем не то имела в виду!
Но Макс уже успел надуться, как мышь на крупу. Или мне это только показалось? В любом случае, острить с мужчиной о его не сексуальности – лишний раз причинять душевные муки и страдания. Но меня просто подмывало над ним подшутить. Макс мне нравился все больше и больше. Он, похоже, милый и добрый. И совершенно неприспособленный к быту. И откуда он такой взялся?
За пару часов я успел побывать сексуальным маньяком и несексуальным маньяком. Даже не знаю, что хуже – первое или второе? Видимо, второе обиднее и оскорбительнее. О, великий и могучий русский язык!
Опять по черной лестнице я вернулся в салон, открыл металлическую дверь и оказался в мастерской. Два реставратора трудились над викторианским шкафом, а отец любовно натирал какой-то мастикой комод Людовика XV. В воздухе резко пахло скипидаром. Увидев меня в адидасе, отец удовлетворенно хмыкнул:
– Максимилиан, ты неотразим! Элегантность так и бьет в глаза. На гопника похож. Это убожество тебе привез злейший враг?
– Это Богдан постарался. Папа, надо поговорить, – я кивнул в сторону двери.
Отец тяжело вздохнул, отложил велюровую тряпочку с мастикой, раздраженно снял рабочие перчатки, и мы прошли в его кабинет.
– Ну, что еще у тебя? – обреченно поинтересовался он.
– Две новости, странная и хорошая. С чего начать?
– С плохой, – отрезал отец.