— Ты слишком громко думаешь, — сказал Тин, прерывая размышления Дороти.
— Сейчас я даже не знаю настоящее ли мое имя — Дороти Гейл, — сказала Дороти, нахмурившись еще больше, когда вспомнила свой разговор с сатиром.
— Ты бы почувствовала, если бы это имя было твое. Фейри всегда чувствуют это.
Она повернулась к нему, но из-за темноты не могла разглядеть выражение лица.
— Что это значит?
— Кроу и твоя мать должны знать твое первое имя. А твое полное и настоящее имя это то, с чем ты родилась. Ты сама должна узнать его.
Закрыв глаза, Дороти попыталась мысленно коснуться того ослепляющего света серебра, который пришел к ней, когда она была с Лионом, когда ей как-то удалось скинуть гламур. Она старалась изо всех сил, но не могла снова почувствовать это.
— Я не могу.
— Не беспокойся об этом, — Тин придвинулся ближе, и его рука почти коснулась ее. — Если ты не знаешь своего настоящего имени, значит, и другие его не знают, а значит, не могут тебя контролировать.
Дороти сделал резкий вдох, когда в ее душе зародилось подозрение.
— Тебя контролировали?
Он покачал головой.
— Никто кроме меня не знает моего настоящего имени, но я видел, как это происходило с другими.
Она откинулась на подушки, расслабившись после его слов.
— Это секрет, который стоит оберегать.
Тин выдохнул и застонал, как будто он боролся с собой.
— Когда ты возвращалась в Канзас, я впервые искренне улыбнулся. Не потому, что у меня было мое сердце, а потому, что я знал, что ты продолжишь делать великие дела. Ты всегда была доброй и самоотверженной. Это все еще так. А теперь, когда ты вернулась, ты стала другой, новой для меня. Как будто мы встретились впервые, понимаешь?
— Наверное, понимаю, — Дороти понимала, потому что сама смотрела на него не как девочка, а как девушка, хотя технически теперь она была женщиной, но все еще не чувствовала себя таковой.
— Я знаю, что возможно, захожу слишком далеко, — он сделал паузу. — Но если я назову тебе свое настоящее имя, ты простишь меня?
Уголки губ Дороти приподнялись.
— Торгуешься со мной?
— Нет, просто если ты сможешь контролировать меня, ты сможешь просто приказать мне не причинять тебе вреда, так ты будешь уверена…
Глаза Дороти расширились в ужасе, и она бросилась к нему, вскочив на его бедра, и закрыла рот рукой.
— Я доверяю тебе, — быстро сказала она и улыбнулась. — И я прощаю тебя, но если ты предашь моё доверие, то я воткну в тебя мачете, а потом и твой топор.
Когда она убрала руку от его рта, то покраснела, потому что снова сидела на нем сверху. Почему она снова оказалась так близко к нему? Прежде чем она успела отстраниться, Тин охватил её своими сильными руками и подался вперёд. Слова, которые он прошептал ей на ухо, вырвались сами собой: