Это не единственное, что он заметил. Казалось, Рейн не понимает, что порой ветер дует от неё, а не вокруг. Или что лужайка вокруг замка по-прежнему зеленеет не из-за счастливой случайности, а всё благодаря ей.
Не в силах сдержаться, Дарик намотал на кулак длинную серебристую прядь её волос. В блестящем предрассветном свете волосы ещё больше, чем когда-либо, напоминали водопад.
Дарик дал ей поспать. Они скакали во весь опор и впереди их ждал утомительный рывок, чтобы до захода солнца добраться до утёсов Альдер. Он только убрал руку с волос Капельки, когда солнце наконец поднялось достаточно высоко, чтобы разбудить её.
Рейн медленно открыла глаза и, прищурившись, сморщила нос.
— Мммм, — перевернувшись, она прикрыла лицо рукой.
— И тебе доброе утро, Капелька.
— А что в нём доброго? — проворчала она. — Я продрогла до костей, тело затекло и…
— Опять проснулась не в духе? — закончил за неё Дарик.
Рейн села и сердито посмотрела на него.
— А ты как обычно до противного бодр.
— Я с тобой, — просто ответил Дарик. — Разве это не весомая причина для радости?
Она сильно зарделась, чему он обрадовался больше, чем следовало, учитывая, что они оба обещаны другим.
Рейн порылась в рюкзаке в поисках расчёски, пока Дарик готовил еду. Она заплела волосы в косу, а потом обернула вокруг головы и закрепила шпильками, как корону, напоследок украсив причёску бурачником.
Удовлетворение нахлынуло на Дарика вместе с откровенно собственническим чувством. Дерзкая просьба Рейн о поцелуе, прозвучавшая сразу после объявления о помолвке с Альдо, пробудила в нём что-то примитивное, отчего ему захотелось выть, сыпать проклятиями и никогда больше не выпускать Капельку из виду.
Нечто, подталкивающее его отказаться от долга.
Чтобы не сжать Рейн в крепких объятиях, Дарик протянул ей тарелку.
Более застенчивая, чем обычно, улыбка поразила его в самое сердце.
«Неужели, в самом деле можно решить наши проблемы и при этом не потерять друг друга или Леден?»
— Когда ты так смотришь на меня… — голос Рейн снизился до шёпота, — в столь холодное утро мне становится теплее, чем должно.
Сердце Дарика сжалось от напряжения. Ему до боли хотелось дотронуться до неё.
— Каким образом? — сиплым, словно самая глубокая пещера, голосом спросил он.
Скользнувший по нему взгляд был подобен прикосновению горячих губ.
— Словно не одеваться нам нужно, а раздеваться.
Жар горячей лавой обрушился на него, в паху заныло.
Её неожиданно плутоватая усмешка едва не вынудила его громко застонать.
— Кажется, я шокировала тебя, Дарик. Но если не сейчас, не знаю, наступит ли вообще время для смелости.