Сейчас Дарик снова рассказал о проклятии, губительной засухе и попросил весну вернуться в Леден.
Когда он закончил говорить, огонь вырвался из ранее безмятежного Котла. Взмыл высоко, свирепым и ревущим пламенем, потянувшись к небу своими гневными пальцами. За все годы, что они приходили к Котлу с мольбами и явно бесполезными подношениями, Рейн никогда не видела ничего подобного. На этот раз Брэйлиан их услышала.
Их взгляды с Дариком встретились, в его сияющих триумфом глазах отражались языки пляшущего пред ними огня. Вздёрнув подбородок, Рейн ободряюще улыбнулась. Она покинет его мужественно, несмотря на одолевавшую душу печаль.
— Произнеси слова. Разрушь проклятие, Дарик.
— Исми долунди вейтен крив, — твёрдо произнёс Дарик, и его голос разнёсся над огненной бурей Котла.
«Я жертвую самым дорогим».
Кровавые камни должны были привлечь внимание богини, моквид — раскрыть источник проклятия, а слова на колдовском языке… предлагали своего рода обмен.
Дарик просил о чём-то, а значит, должен был пожертвовать чем-то. И не какой-то безделушкой, а тем, что любил больше всего на свете. Рейн не сомневалась, что он потеряет её. Это одновременно служило утешением для разбитого сердца и терзающим остриём кинжала.
Огромная сила потянула её от Дарика. Рейн закричала.
«Все происходило слишком рано!»
Теперь, когда наступил решающий момент, она оказалась не готова: к неизбежному концу, отчаянному крику Дарика и тем более, к непомерному ужасу, плескавшемуся в его крике, когда пламя охватило и поглотило её.
Энергия взрывной волной прошла сквозь Рейн, изменяя и разрушая. Крик замер на её губах. Она потеряла форму и черты лица. Та, в кого она превратилась, когда решила принять облик смертной и потанцевать с юным принцем, разлетелась в осколки. Она взмыла столпом огромной силы, но даже сейчас, устремляясь к небу, что-то человеческое цеплялось за её вновь обретённую божественную сущность, которая теперь простиралась по всему континенту. Эта частичка принадлежала Дарику. Она по-прежнему билась подобно человеческому сердцу, ровно и сильно. А всё остальное в ней стало весной.
Рейн собрала низкое, тёмное и полное воды облако.
«Сколько раз может разбиваться сердце? И как долго?»
Она дала волю слезам, ставшим первым весенним ливнем, который увидело королевство с рождения Дарика.
Брэйлиан забрала её обратно. Она снова стала бессмертной. Вечно молодой. Сезоном, как и три других. Но она ничего не забыла. Рейн горестно плакала, поливая Леден тяжёлым настойчивым ливнем, окропившим простирающуюся внизу землю.