Дмитрий встрепенулся:
– Чего это нечем?!
Светлана отрезала:
– Внуки важнее…
Она порывисто встала, размахивая полотенцем, разогнала родственников:
– Всё, давайте уже к новому году готовиться! – Сунула по пирожку детям и выпроводила в коридор. Обернулась на оставшихся: – Ну, что вы, в самом деле, при детях!
Всплеснула руками. Сердито вернулась к столу – чистить морковь для плова.
– Со Стасей я познакомился на симпозиуме, в Питере. – Геннадий продолжал стоять у двери. – Закрутилось еще тогда. Белые ночи, работа допоздна. Я провожал ее до гостиницы – ее разместили на другом конце города. Однажды не успел вернуться, развели мосты… и… – Он тускло посмотрел на Александру.
Та ответила ему непримиримой ненавистью. Стиснув челюсти и сцепив руки на груди, она слушала его.
Геннадий смолк, сел на табурет. Под пристальным взглядом жены опустил голову на скрещенные руки. В кухне повисла жуткая тишина, в которой было слышно, как разбивается в мелкое стеклянное крошево будущее одной семьи.
– Я уже давно всё знаю. Эта его, Стасья. Звонила. Плакала в трубку, просила отпустить. Беременность у нее тяжелая была, видите ли…
Геннадий вскрикнул:
– Не мог я вас бросить. И ее бросить не мог!
– А думать надо было прежде, чем под юбку лезть к девке молоденькой, – Александра шипела, как змея.
Аделия проскользнула к Максу, взяла его за руку. Капитан притянул к себе, не отвлекаясь от наблюдения за семейством, поставил перед собой и обнял за плечи. Активировал экран сотового и молча показал последнее отправленное сообщение. Громову. «Ну коли ты на меня спихнул свое звездное дело, не в службу, а в дружбу, попроси своих парней выкатить выписки по счетам моих родичей». Девушка подняла на него глаза, Макс сделал вид, что не обращает внимания, на губах играла мрачная ухмылка.
«31 декабря же!» – новое сообщение от Громова.
Аделия легко представила его возмущенную физиономию.
Макс тут же набрал ответ:
«Не будь жмотом. Ты мне должен угнанную невесту».
«Сволочь. Всегда помнить будешь?»
Злобный смайлик вместо ответа.
Макс наклонился, поцеловал Аделию в висок, втянул носом аромат ее волос: ненавязчивый цветочный, с горьковатой примесью корицы и карамели.
– Это все понятно, – Дмитрий встал, прошелся вдоль стола. – Молодая, красивая, без обязанностей и обременений, как в такую не влюбиться. Не понятно, как вы допустили, чтобы дети оказались в это вовлечены?
Данил засмеялся из своего угла – сперва беззвучно, будто подавившись, потом в голос. Марина, его жена, уставилась на него, толкнула в бок. Данил продолжал смеяться:
– Вы только посмотрите на этих ангелов в ослепительно белых одеждах, – выдавил сквозь смех. – Вам нимбы не жмут, нет?