– Точно… Ты прав! – Она порывисто встала. – Призрак девочки был в сорочке, но она не выглядела мокрой. Она развевалась на ветру.
Она бросилась к двери. Макс едва успел крикнуть ей вслед:
– Ты куда?
И бросился следом.
Девушка сбежала на первый этаж, торопливо натянула сапоги и накинула куртку, дернула ручку двери. Макс успел подхватить шапку и, догнав на нижней ступеньке, нахлобучил Аделии на голову.
– Ты меня пугаешь, – пробормотал.
Но гадалка его словно не слышала, брела по своим утренним следам к беседке, не дойдя до нее, снова свернула к забору. Обернулась на дом:
– Вот это окна нашей спальни? – ткнула на темные квадраты под витражом.
Макс кивнул.
Девушка перешагнула низкие кусты вдоль садовой дорожки, подошла ближе к забору.
– Я видела ее здесь, – указала рукой чуть правее. – Она стояла и смотрела на окна. На наши окна. Перед этим в стекла попал снежок….
– Снежок?
– Ну, звук такой, когда в окно бросят снежок, – девушка говорила быстро, кусала от волнения губы. Макс смотрел на снег вдоль забора. Нетронутый. Его даже сегодняшними баталиями не потревожили. И на гладком, чуть уплотненном ветром насте – ни следа.
Аделия подошла вплотную к забору, провалилась в сугроб выше колен, Макс не успел ее перехватить.
– Ну куда ты? – Вздохнув, шагнул за ней следом.
Девушка зачерпывала снег, неуклюже вытаскивала ноги, увязшие в сугробе. Макс чертыхался, но не отставал.
– Посвети! – Девушка замерла у забора, наклонилась вперед.
Капитан послушно достал сотовый, активировал фонарик. Ярко-белый луч разрезал темноту, замер на кирпичной кладке забора.
– Что мы ищем? – он подошел ближе, присел на корточки – в конце концов, это его профессия, разбираться в следах. И он вправе знать, что происходит.
Девушка отозвалась приглушенно, изменившимся, будто чужим голосом:
– Что-то…
Взяла сотовый из его рук, скользнула лучом вдоль забора правее. Потом вернулась и развернула фонарик левее. И тут замерла, схватила Макса за рукав:
– Смотри: земля!
Поверх снега, действительно, темнели темные хлопья.
– Да с чего ты…
Макс наклонился вплотную, едва не нюхая непонятное вещество.
– Это земля, точно тебе говорю, – девушка протянула руку и зачерпнула несколько крупиц вместе со снегом.
Запах весенней сырости и ранних, несмелых еще, почек – порывом в лицо. Темнота перед глазами стала непроницаемой. Только яркие звезды над головой и крохотный желтый квадратик на черной, жирной от талого снега земле. Покосившийся забор из тощих досок вперемешку с ветками. На кольях – перевернутые вверх дном глиняные крынки, как метки. Аделия глубоко вздохнула – это не двор Александровых-Симбирцевых. Это не нынешняя ночь. Горсть снега таяла на ладони девушки, прогорая, будто зимний день. В момент, когда на пальцах осталась только талая вода, а поднятая земля коснулась кожи, Аделию оглушил женский визг. Он разрезал живую темноту, полосовал вены. В одно мгновение пропитав все вокруг собой, растаял, оставив, словно скорбный саван, детский плач.