Александров рассеянно потянулся, размял собственную шею, зевнул:
– Каждый думает в меру свой испорченности, мадам Мымрикова…
– Мумрикова.
Макс сделал вид, что не заметил замечания, продолжал:
– Поэтому не могу знать, о чем ты там думаешь, но я делаю классный, очень крутой массаж. Я тренер! – Он поднял вверх указательный палец. – Так что у тебя есть шанс словить кайф… И целлюлит погонять…
Девушка покраснела и опустила глаза, презрительную гримасу сдуло, словно порывом ветра:
– У меня нет целлюлита…
Макс снисходительно фыркнул:
– Ну, конечно… Целлюлит есть у всех, но кто-то называет его младенческим жирком. – Он встал: – Так что – хочешь или я пошел блаженствовать в ванную? В качестве компенсации за то, что видел тебя почти голой.
– Я в полотенце была! Ничего ты там не видел.
Макс воздел руки к потолку:
– Ну, наконец-то! Истина почти восторжествовала… Второй раз за этот вечер. – Макс сунул руки в карманы джинсов. – Вообще, я просто хотел сделать тебе приятное, у тебя наверняка устала с непривычки спина, поясницу тянет… Во-вторых, хотел показать, что могу быть заботливым… На тот случай, если ты не заметила бомбочку для ванны и придвинутый шампунь. И в-третьих… попробовать претворить мой план в жизнь.
– План? – Аделия отставила сумку с косметикой, поднялась.
Она подошла к капитану, встала перед ним с воинственным и вместе с тем настороженным видом.
Тот изобразил удивление:
– Ну, мы же обсуждали это в больнице: я предложил стать не фиктивной парой, а настоящей. И предупредил, что собираюсь ухаживать за тобой всерьез.
– И начать с массажа? Тебе не кажется, что это слишком интимно?
Он фыркнул:
– Пф! Мы уже спали с тобой в одной постели, это раз. И я видел тебя без одежды… Полотенце не считается, ты не эльф Добби. Это два!
Аделия предостерегающе покачала головой:
– Макс.
Он приблизился к ней еще на полшага, склонился к виску и прошептал тоном обольстителя:
– Соглашайся, такие предложения дважды не поступают. – Распрямился и добавил деловито: – Массаж нужен миру, иначе из мира исчезнет любовь. Слышала такое? – Он поднял к потолку указательный палец: – Только чур стонать погромче: наша миссия по изображению влюбленной пары еще не завершена, не взирая на рекогносцировку наших внутренних отношений. А уши в соседних комнатах болезненно чувствительны. Они просят если не зрелищ, то хоть какого-то хлеба.
– А если я не буду стонать?
Макс прищурился, протянул:
– Бу-удешь… Еще как будешь.
Аделия молчала.
– Вообще у меня поясница болит… – Призналась и посмотрела с сомнением.
Макс с видом профессионального фокусника отступил на шаг назад, к кровати, рывком сорвал с нее покрывало. Театральный приглашающий жест и улыбка соблазнителя на губах: