– Курочку или свинину? А морковь на терке с утра потереть? – не унималась хозяйка.
Максим покосился на кровать, откашлялся, прогоняя из голоса хрипотцу:
– Курицу. Морковь натирать. Чеснок чистить, две головки.
Тетка согласно закивала, заторопилась в свою комнату.
Макс посмотрел ей вслед, закрыл дверь.
Аделия пошевелилась под одеялом, неохотно высунулась.
– Что, герой-любовник? Цель достигнута?
Она говорила лениво, беззлобно, а взгляд расслабленно блестел.
Макс выставил большой палец вверх, задумчиво улыбнулся и отправился в ванную.
Холодный душ.
Сильные струи били по щекам, срывая остатки навязчивых образов – Аделия, ее тихая улыбка, худая спина и податливые плечи – надеялся, что девушка заснет, пока он в душе. Но когда вышел, обнаружил ее убирающей с трюмо свою косметику. Девушка оглянулась на него с интересом.
Он замер в нерешительности у двери, облокотился на косяк, изучая свою фиктивную невесту. Та подошла к нему вплотную:
– Спасибо за массаж. Я будто заново родилась. – Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– Принято. – Он не хотел, чтобы она отстранялась.
Девушка молча стояла перед ним, теребила пояс на халате.
– Я вот думаю, какие в тебе еще таланты спрятаны, Максим Александров?
Мужчина улыбался задумчиво, примеряя на себя новую роль – не фиктивного жениха. Она приятно грела под сердцем и растекалась по венам. Прошептал:
– Говорят, я классный, заботливый любовник… Проверять будешь?
Эффект стопроцентный: лучшая оборона – наступление, хочешь избавиться от смущения, заставь смутиться оппонента. Девушка отпрянула, покраснела и сиганула в ванную комнату, неаккуратно хлопнула за собой дверью.
– Не будешь, – удовлетворенно пробормотал Макс и кивнул сам себе.
Макс забрался под одеяло. Он прислушивался, как лилась вода, как шумел фен.
И улыбался, представляя ее своей девушкой. Как, будь она его, проскользнул бы следом за ней в ванную, как она вскрикнула бы от неожиданности, а потом рассмеялась, запрокинув голову и оголив белую кромку зубов, как теплая вода стекала бы по ее плечам, а он бы целовал их, прижимал к себе, гладил бархатистую кожу. И дыхание Аделии рвалось так же, как сегодня, во время массажа, и томно закрывались бы глаза. И его имя слетало с губ. А он бы доводил ее до исступления своими ласками.
Запретный плод особенно сладок. Сколько не фантазируй, он боялся снова напороться на ее недоуменный взгляд и холодную, вежливую улыбку, если он начнет настаивать на серьезности своих намерений.
Когда скрипнули половицы, сделал вид, что заснул. А сам наблюдал из-под полуопущенных ресниц, как Аделия прикрыла за собой дверь в ванную. Как на цыпочках, подсвечивая путь фонариком от сотового, прошла к комоду и достала сумку с кремами и своими девчоночьими штучками. Приготовился уловить тонкий аромат сливок и лимонника – так пах ее ночной крем для лица, и Макс уже запомнил этот запах, уже привязал его мысленно к гадалке.