— Всё в порядке, — сказал я, оглядев их. Пока я возвращал клинок в ножны, Алина оттолкнула меня и бросилась к супругам, которые крепко ее обняли. Раджер что-то шепнул ей на ухо, но я не расслышал.
— Где Маттея? — спросила Алина. — Как она?
— Отлично, — ответил Раджер. — С ума сходит от беспокойства, ища тебя, как и все остальные в этом чертовом городе.
— Слава святой Биргиде, мы нашли тебя первыми, — сказала Лета и обняла Алину. — Этот человек… драная шкура… это он забрал тебя.
— Не стоит так говорить, — спокойно заметил я.
— Простите нас, чужестранец, — кивнул Раджер. — Мы не знаем ваших обычаев. Предпочитаете, чтобы вас называли шкурником?
Он был либо изумительным актером, либо и впрямь таким невеждой, поэтому я решил не заострять внимания.
— Предпочитаю, чтобы меня звали по имени. Фалькио.
— Фалькио так Фалькио. Я не хотел вас обидеть, но зачем вы забрали Алину?
— Всю ее семью убили. Девочку разыскивают не слишком любезные лакеи герцога, не говоря уж обо всех стражниках и громилах в Рижу. Больше некому было позаботиться о ней.
— Вы могли привести ее к нам, — сердито заявила Лета и склонилась к девочке. — Милая, почему ты не пришла к нам?
— Я не хотела навлекать страдания на ваш дом, — ответила она. — После того как матушка отпустила Маттею… У нас не было денег, герцог отобрал…
— Глупышка, — сказала Лета и снова обняла девочку. — Неужели ты думаешь, что Маттея сердится на тебя за это? Неужели мы бы захлопнули дверь перед твоим носом?
— Как бы вы сражались с теми, кто хочет ее схватить? — спросил я. — Каким образом вы бы скрестили клинки с громилами и разбойниками, которые мечтают поживиться от щедрот Шивалля?
— А вы ее хорошо защищали? — потребовала ответа женщина.
— Не слишком, — признался я.
— Чужестранец… Фалькио… — Раджер осторожно положил руку мне на плечо, словно коснулся дохлого угря. — Никто не может в одиночку сражаться против целого города. Даже трудно поверить в то, что вам удалось сохранить ей жизнь до сего момента. Мы можем помочь. Она станет переходить из одной семьи в другую, тихо, словно тень, и мы будем прятать ее до конца проклятой Кровавой недели. А затем заберем к себе. Мы позаботимся о ней, я обещаю.
— Мы можем спрятать тебя, — уверенно сказала Лета девочке.
— Но, Лета, я не хочу, чтобы вы или другие люди пострадали, когда они поймут, что вы меня прячете. Или еще хуже…
— Ну-ка цыц! — уморительно сказала Лета, сразу став похожей на старую бабушку — наверное, так говорила няня Маттея. — Они даже не узнают. Простые рижуйцы многие годы прячут кое-что гораздо крупнее тебя, милая.