Вера, недовольно хмыкнув, бросила гневный взгляд на Эдуарда. Он ответил ей еще более тяжелым и злобным взглядом.
Но девушка недолго участвовала в такой замысловатой дуэли. Она быстрыми шагами направилась вперед. Леха, как верный придворный своей королевы, бросился за ней.
Эд ощутил желание бросить все и пойти в противоположную сторону. Но глядя на скопление могил, которое стало на его взгляд более густым и плотным, он поплелся вслед «сладкой парочке». Ведь другого выхода у него на данный момент не было.
Молодые люди довольно бодро пересекали старое кладбище по диагонали. За ними постепенно плелось солнце, которое тоже пыталось поскорее преодолеть свою дистанцию и уйти туда, где ему определённо было лучше.
Леха чувствовал непонятное родство к этой девушке. Он мысленно ругал себя за то, что делает это, вопреки своим чувствам к Гале.
Но ведь он не изменял ей напрямую или даже косвенно. Ведь он просто общался с интересным человеком. Хотя, если бы этот человек был мужского пола, то такой интерес вряд ли бы был таким острым…
И вообще, были ли у него чувства к той самой Гале? Хотелось ли ему по-настоящему увидеться с ней? Или он просто желал отдать дань ее доброте и хорошему (на фоне других женщин) характеру?
Об этот наука полностью, что называется, умалчивала. И даже умная Вера, которая вздёрнув свой носик, рассказывала что-то про важность изучения древних памятников, не могла полноценно ответить на этот вопрос.
Она просто спокойно обсуждала отрешённые темы, ведя так называемые светские беседы.
И Леха почему-то чувствовал себя как нельзя более хорошо и комфортно, находясь внутри таких незамысловатых бесед. Он готов был слушать часами даже самый ужасный бред, лишь бы только этот бред исходил из уст Веры.
В это время Эд вертел головой в разные стороны. Чувство того, что кто-то наблюдает за ним, как в реалити шоу, не оставляло его ни на секунду. А после глупого инцидента с Верой оно еще больше усилилось.
И ведь вычислить таких «наблюдателей» было практически невозможно. Они могли быть вон в тех зарослях цветущего кустарника или за тем остовом громадного дерева, который почти сгнил, или даже за тем каменным крестом, который был будто высечен из гигантской скалы.
И самое обидное, что ему нельзя было поделиться своими чувствами и переживаниями с кем-либо. Он уже не удержал в руках идиотские догадки. Бросился раньше времени туда, куда не стоило бросаться. И теперь его единственный на этом куске земли друг считает его, если не полностью сумасшедшим, то малость пришибленным и слегка странноватым.