И тут кто-то подставил парню костлявую подножку. Он охнул, как от удара в грудь и, пролетев около метра, упал на мягкую, сыроватую землю.
— Ух ты… Ёб… Ух, сука… Да чтоб тебя, — твердил Эд, словно в бреду.
Этот горячий кросс по кладбищу сильно измотал его тело. Он задыхался. Внутри него все горело. Мысли путались. И даже слова родного русского языка, кажется, весьма и весьма под забылись.
По причине этого, какое-то время он просто лежал на животе и матерился в траву, как будто надеясь, что это придаст ему свежих сил.
И когда его сердце немного успокоилось, перестав быть двигателем внутреннего сгорания, он сделал попытку встать на ноги.
Как ни странно, но это вполне легко получилось сделать. Только некоторая дрожь в ногах от резкого перенапряжения все еще оставалась.
Поднявшись с земли, Эд посмотрел вниз. Затем он обернулся назад и понял, что подножку «поставил ему» корень дерева, предательски торчащий из темных глубин.
Потом он принялся отряхивать себя от хлама, который прицепился к нему во время такого прорыва. И к своему сожалению он понял, что штаны отряхнуть уже не удастся, так как они оказались во власти травяных пятен.
А вот куртка выглядела еще вполне прилично. В отличие от ее хозяина, она имела вид неизменного спокойствия. Правда, Эд все равно пытался сделать ее еще более чистой.
И лишь когда все манипуляции по отсоединению от себя травинок, колючек и веток были окончены, Эд посмотрел перед собой.
Его взгляд упал на огромное, темно-зеленое поле с желтыми прогалинами. Где-то вдалеке виднелась дорога. По небу пролетал самолёт, оставляя насыщенно-белый след. Лехиной машины здесь не было. Наверное, она осталась где-то на другой стороне кладбища…
А самое главное, здесь не было никакой колючей проволоки. Заросшая деревьями и кустами территория заканчивалась сама собой. А дальше шло до боли простое поле, которое символизировало ту самую свободу, о которой в душе мечтает каждый из нас.
И особенно такими мечтами был полон Эдуард, который за последние пару часов научился ценить волю так, как это вряд ли умеет даже заключенный одиночной камеры.
Забыв про все пережитые страдания и потрясения, Эд принялся улыбаться. Ему хотелось улыбнуться траве, большим, тяжелым облакам, холодному солнцу, легкому воздуху. И, конечно же, тому факту, что он наконец-то вырвался из проклятого могильного заточения.
Теперь оставалось только броситься вперед с максимальной скоростью. Бежать как можно дальше от этого странного, идиотского места. А потом можно приехать сюда с парой канистр бензина и с проверенными ребятами. И устроить на этом ублюдском погосте небольшой «праздник огня».