— Меня не так-то легко взять. Плохо ты знаешь своего командира, глупая. Ну, хватит реветь!
Женщине не понравились эти слова. Почувствовав себя лишней, она поднялась и вышла.
— Кто тебе сказал, что меня убили? — спросил Саблин.
— Все вернулись. Пинчук, Бизунок... Они не могли сказать, жив ты или нет, и я подумала... Всех разведчиков послали искать командира.
У Саблина мелькнула мысль: хорошо было бы, если б его царапнула пуля. Все-таки оправдание: командир ранен. А что он теперь скажет командирам взводов? Дело не в оправдании: как бы партизаны не посчитали его трусом. Есть ведь такие: раздуют из мухи слона, начнут придумывать анекдотики и веселить бойцов...
— Дай сухие брюки и позови ко мне Пинчука,— сказал Саблин жене.
Вскоре прибежал Пинчук. Саблин сидел насупившись. «Каким бы он был,— подумал командир взвода,— если бы так получилось по моему плану или по плану Воробейчика?»
— Сколько убитых?
— Пятеро наших.
— Чьи же еще там были?
— Неизвестно, где хлопец, который был с вами.
— Черт его знает. Подо мной убили коня, самого придавило так, что едва выбрался. Искали, и пришлось отсидеться в болоте.
— А у нас был один выход: прорываться через железную дорогу. Так и сделали.
— Вот как? Я ожидал, что вы повернете огонь на тех, что охраняли обоз. Тогда поддержал бы с тыла. А вы, значит, убежали...
Пинчук едва сдержался. Очень хотелось сказать, кто убежал, но посмотрел на Зину и промолчал.
— Я доволен, что вы живы. Повернуть огонь и продолжать бой было бы преступлением. Не меньше сотни гитлеровцев двигалось в обход засады. Они были в лесу, а мы, считай, на открытой поляне. С какого же тыла вы смогли бы нам помочь? Вы хорошо знаете военную тактику и стратегию, однако партизанская тактика приобретается только опытом и приходит со временем.
Саблину понравилось, что взводный признает его искусство в военном деле. А партизанский опыт — дело наживное.
— Разведчики еще не вернулись? — спросил он.
— Нет, ищут вас.
— Зачем нужна была эта паника?
— Кто же знал, где вы.
— Слушай,— обратился Саблин к взводному,— у старшины сапоги есть?
— Пары две немецких должны быть.
— Все равно, хоть турецкие. А то видишь,— и Саблин выставил ногу в оплетенном лыком сапоге.
— Хорошо, пойду скажу, чтобы принес.
Пинчук ушел, а командир роты пододвинул котелок и принялся жадно есть суп.
Зина, молчавшая все это время, сказала:
— Командир отряда у тебя спросит, при каких обстоятельствах погибли люди. Да еще трое ранены. Действительно, какие потери может понести рота, когда сама нарвется на засаду.
— Тоже мне стратег-диверсантка нашлась. Не лезь куда не надо!