Хлопцы внимательно слушали переводчика. В его рассказе Володя не уловил и нотки фальши.
— Как ты говорила, Валя, настоящая фамилия Саблина? — спросил он.
— В том-то и дело, что предал Копыцкий, бывший Саблин,— сказал Зубенок.
— Вы что, знаете его? — удивился Данилов.— Он же недавно в Жлобине из эшелона сбежал.
— И вы поверили негодяю! Нужно было пленным сначала его прикончить, потом часового,— вмешался Пылила.
— Откуда мне было знать, что так получится.
— Как вы думаете, что сделают с пленными?
— Расстреляют...
— А Копыцкий?
— Этот в гору пойдет. Станет чем-то вроде старшины: будет гонять людей на работу, участвовать в облавах. А может и разведка использовать. Скорее всего, она его и подберет.
— Есть ли возможность с ним рассчитаться? — задал давно назревший вопрос Бойкач.
— Это не очень трудно. Пока он будет на побегушках: ездить с людьми в лес, возить зерно на станцию. Понятно, не один, командовать будут солдаты. Но деревня большая, вместе по избам они ходить не станут. Вот где-нибудь во дворе его и прижать. Только он откормленный, здоровый, с таким не легко справиться.
— Возьму карабин и бесшумку.
— Что за бесшумка?
— Приспособление для бесшумной стрельбы.
— Тогда все просто.
— Что ж, пойдем в Дубравку, отдохнем, а завтра направим в Слободу на разведку какую-либо женщину.
В Дубравке партизаны зашли к деду Тимоху. Володя знал его еще с довоенных времен. Дед Тимох был отличным охотником. Бывало, идут мальчишки из школы, а он навстречу уже с лисой или парой зайцев. В первые дни оккупации старика арестовали, требовали, чтобы отдал ружье, но он выстоял, не отдал. И в прошлом году одним выстрелом, картечью, двух немецких обходчиков на железной дороге уложил. Случилось так, что зашли к деду две девушки-разведчицы, у той и другой только пистолеты, а надо через железнодорожное полотно перебраться. Сунулись — гитлеровцы обстреляли. Тогда дед Тимох с ними и расправился.
Впустив партизан в избу, старик поджег смоляк на припечке и осмотрел хлопцев.
— Всех будто знаю, а кто вы? — спросил он у переводчика.
Данилов пожал плечами и улыбнулся.
— Что, нашего языка не знаешь?
— Почему? Знаю.
— Значит, наш. А я гляжу на фуражку, на мундир и думаю, что хлопцы где-то офицера поймали.
— Нет, дедуля, это партизан. А форма такая ему нужна,— сказал Володя.
— Старуха моя приболела, так я сам вас покормлю.
Тимох ушел в боковушку и вернулся с миской огурцов и куском сала. Партизаны сели к столу.
— Нет ли в вашей деревне женщины, у которой какие-нибудь родственники живут в Слободе? — поинтересовался Бойкач.