– Вновь не будет связи, – тяжело вздохнул Ларионов.
– Правильно, – хмыкнул я. – Полчаса связи гарантирую, потом отправимся на Мясницкую, возьмем под контроль телеграф, тогда и продублировать сможете приказы.
Не дожидаясь ответа, разорвал связь, с улицы донеслось несколько выстрелов, а потом короткая очередь из пулемета. Подошел к окну – несколько верховых пытались атаковать бронемашины. Н-да, глупо с винтовками на легкие танки бросаться. Если люки и смотровые щели изнутри закрыть, то экипаж не так-то просто выкурить. Нет, если пустить в бронемашину удушающий газ, то те, кто внутри, или задохнутся, или попытаются выбраться, попав под огонь противника или в плен. Это при условии, если машина подбита и боезапас закончился.
– Иван, господин Чернов обосновался на Неглинной в здании жандармерии, – доложил Анзор.
– Далеко отсюда? – спросил я, а потом и сам себе ответил, вспомнив расположение столичных улиц: – Рукой подать! Черт! Думаю, главный эсер в курсе, что мы уже здесь. А чего он в жандармерии-то расположился?
– Уничтожает документы, которые завели на него и подельников, – усмехнулся Анзор. – Кстати, птичка на хвосте принесла, что в участке сидят до полусотни офицеров.
– Для чего? – не сразу понял я, а потом уточнил: – Арестованы?
– Ага! Камеры там маленькие и их немного, всех воров, пьянчуг и дебоширов выгнали пинками и посадили господ офицеров под замок.
– Тогда мы идем к господину Чернову, – оскалился я, взглянул на часы и решил не медлить, а обещанных полчаса у Ларионова может и не оказаться.
Тем не менее необходимо спешить, фиг его знает, что мятежникам в голову взбредет. Могут ведь и расстрелять арестованных, чтобы те против них не выступили.
Со второго и третьего этажа жандармерии по нам открыли плотный огонь. Три пулемета не замолкают, пули по броне стучат, хорошо хоть, что перед тем, как подъехали к «логову» Чернова, я попросил сидящих на бронемашинах воинов передвигаться пешком и со всеми возможными мерами предосторожности.
– Павел Арсеньевич, голубчик, ударьте-ка по огневым точкам противника, – обратился я к подпоручику.
Длинная очередь из нашего пулемета на мгновение меня оглушила. Сам виноват, прижался ухом к железу и считал про себя попадание пуль по броне!
– Иван Макарович, а может, пару раз из пушки стрельнем? – чему-то веселясь, предложил Анзор.
– Нельзя, – с сожалением покачал я головой, пытаясь унять звон в ушах, – там арестованные.
– Так ты аккуратно, по верхнему этажу, чтобы пугануть, – предложил мой советник.
Стрелять не стал, господа офицеры и пара наших солдат с автоматами в руках смогли обогнуть здание и войти через служебный вход. До нас донеслись очереди, несколько выстрелов из винтовок и револьверов. Трое мятежников выпрыгнули из окон, но их положили из второй бронемашины парой коротких очередей. Десять минут – и здание жандармерии перешло к нам.