Вообще, Машенька, так она представилась, выглядит молодо, сообразительная и бойкая. Не убоялась меня и хмурого Анзора, как и наших сопровождающих с оружием. А вот остальной немногочисленный персонал больницы старается при нашем появлении скрыться в палатах или кабинетах, откуда носа не кажет. Нужно отдать должное, ремонт недавно делался, чистота и порядок, а вот организация работы меня не обрадовала.
– Да, про Короткова, – мрачно подтвердил я.
– Ой, Николай Сергеевич весь в науке, он на происходящее внимания почти не обращает. Он или в лаборатории пропадает или операции проводит. Кстати, ни одной неудачной! – проговорила Машенька и печально вздохнула.
– Красавица влюбилась в доктора, – прошептал раненый солдат, которого мы несем в операционную.
– Ой, да что вы такое говорите! – отмахнулась сестра милосердия, а щечки-то у нее стали малинового цвета.
– Так где же Николай Сергеевич? – поинтересовался Анзор. – И я так и не понял: кто же такие порядки завел?
– Барцев Михаил Ефимович, управляющий, – пожала плечиками Машенька.
– Кладем на операционный стол, – дал я указания несшим Смегова офицерам.
Осторожно переложили раненого, сестра милосердия принесла по моему требованию инструменты и лекарства. Сам же я скинул в помывочной с себя френч, тщательно вымыл руки и попросил Анзора помочь надеть халат. Мой друг молча выполняет распоряжения, хотя и вижу, что ему мои действия не нравятся.
– Чего сам-то руки не моешь? – спросил друга.
– Они у меня и так чистые, – ответил Анзор, подозрительно на меня глядя.
– Ассистировать будешь, – пояснил я.
– Иван Макарович, да какой из меня ассистент?! – воскликнул советник. – Побойся Бога! Я же не разбираюсь во всех ваших скальпелях и зажимах!
– Не волнуйся, дело нехитрое, – кивнул я на рукомойник. – Не пререкайся, сам же знаешь, что время поджимает.
Ругаясь себе под нос, обзывая меня деспотом и проклиная тот день, когда он меня встретил, друг выполнил мою просьбу.
– И все же следовало послать за Коротковым. Заодно бы и спросили с него, что это тут происходит! – заявил Анзор, стоя у операционного стола.
– И так понятно, – отмахнулся я, делая укол снотворного раненому. – Некий управляющий всем заведует и такие порядки завел. Думаю, с ним мы обязательно побеседуем, но попозже.
– Как скажешь, – кровожадно улыбнулся Анзор.
– С чего это ты повеселел? – удивился я.
– Из-за того, кто такие порядки в вашей больнице, Иван Макарович, ввел, мы все подвергаемся риску. Очень у меня кулаки чешутся, – пояснил мой советник.
Отвечать ничего не стал, сосредоточился на ранах солдата. Смегов в рубашке родился: револьверные пули попали в ребра и в легкие не проникли. Кровопотеря большая, но, кроме трещин в костях, ничего не пострадало. Поправится быстро, ребра, конечно, будут долго болеть, возможно, и до конца жизни, но тут ничего не поделать. Пули извлечены, раны зашиты, солдат перевязан и еще под наркозом. Операция прошла успешно, и затратил всего-то сорок минут. Ну, опытный хирург с таким пациентом управился бы намного быстрее, но я-то не практикующий, а своего рода любитель.