– Кто и куда стреляет из пушек? – вопрошает мой советник.
– Да пошли вы! – презрительно ухмыляется тот. – Мои боевые товарищи отомстят за… – Голова комиссара дернулась, глаза закатились, дыхание прервалось.
– Черт! – ругнулся, поднимаясь, Анзор. – Иван Макарович, что делать будем?
– Про бойца на дороге не забыл? – кивнул я себе за спину. – Наверное, уже в сознание пришел.
– Проверю, – кивнул мой помощник и пружинистым шагом направился к стоящему на дороге автомобилю.
– Ваше высокопревосходительство, что с оружием делать прикажете? – поинтересовался капитан.
– Пулемет грузите в вашу машину и сразу его установите так, чтобы стрелять через заднее стекло, – ответил я, потом посмотрел на валяющиеся винтовки и чуть пожал плечами: – Остальное бросить, нет времени, да и места.
– Гм, ваше высокопревосходительство, а с погибшими мятежниками как поступить? – уточнил у меня капитан.
– Надеюсь, местные жители их похоронят, – ответил я и направился к Анзору.
Петро в себя пришел, очумело головой трясет, с надеждой смотрит в сторону бывшего пропускного пункта и молчит.
– Последний раз спрашиваю, – зло проговорил мой советник и достал из кармана нож, – кто палит из пушек? Сколько ваших в городе? Что, черт возьми, происходит?
– Кончилась власть императрицы и богатеев, – выдавил из себя Петро. – Все теперь общее и для народа!
– Бабы тоже общие? – усмехнулся я. – Кстати, комиссар-то у вас одет в офицерские сапоги, тужурку хорошую, чего у тебя-то на ногах обувка хреновая?
– На всех пока не хватает, – нахмурился тот.
– Ты про баб? – оскалился Анзор.
– Про кожаную куртку, – шмыгнул носом Петро.
Черт, молодой же парень, двадцати нет. Что теперь с ним делать – к стенке ставить? Мой советник в задумчивости на меня посмотрел, словно мысли прочел. Понятно, что задурили молодежи голову, посулили красивую жизнь. А как ее достичь, скромно умолчали.
– Петро, если ответишь на мои вопросы, то обещаю сохранить тебе жизнь, – медленно проговорил я.
– Ты знаешь, кто перед тобой стоит? – кивнул в мою сторону Анзор.
– Не-а, – чуть пожал плечами солдат и поморщился, потянувшись к ссадине на виске.
– Наместник Урала, наследник царя Тартарии, – пояснил парню мой советник. – Слышал?
– Приходилось, – вновь шмыгнул носом Петро.
– Вопросы повторить или сам ответишь? – уточнил я.
Уточнять кое-какие моменты приходилось, в целом он нам поведал следующее. В Нижегородском гарнизоне давно ходили подстрекательские слухи о плачевном положении народа в империи. Появлялись листовки, агитировали записываться в боевые дружины, которые в скором времени начнут бороться за светлое будущее. Каждому, кто вступит, выдавали по пятьдесят копеек, обещая, что когда в стране произойдет смена власти на народную, то богатства дворян, чинуш, промышленников, купцов и фабрикантов поделят честно среди народа. Солдаты таким предложениям радовались, а офицеры закрывали на все глаза, решив не вмешиваться в революционное движение. Несколько дней назад появились трое комиссаров от товарища Чернова, которые и организовали захват власти в городе. Офицеров согнали на гауптвахту; тех, кто попытался сопротивляться, – расстреляли. Полковника, командовавшего гарнизоном, убили первым, придя к нему на квартиру. Солдаты прикололи на шинели красные банты и захватили телеграф, почту и телефонную станцию. Провозгласили Нижний Новгород свободным, а потом разбили гарнизон на боевые отряды и каждому поставили свою задачу. Их группу послали охранять подступы к городу, усилили пушкой, но вчера ту спешно перебросили к вокзалу. Ждали какой-то поезд с военными, собиравшимися устроить штурм города.