– Иван, ты чего врагов жалеешь? – шепнул мне Анзор.
– Мля, да какие они, к чертям, враги? – покачал я головой. – Повелись на громкие лозунги, не понимают, что творят. Парням-то еще и двадцати нет, не мародерствуют и не насильничают. А то, что красные банты нацепили… – помолчал, а потом закончил: – Мы не убийцы, пусть с ними потом разбирается полиция и определяет степень вины каждого.
Вышли на перрон и двинулись цепью на мятежников. Конечно, нас мало по сравнению с ними, но огневой перевес на нашей стороне. Не ожидал никто, что мы появимся с тыла.
– Тот, кто бросит оружие и сдастся, – останется жив! – выкрикнул я и дал короткую очередь из автомата поверх голов артиллеристов.
Поручик, командующий расчетом пушкарей, первым руки поднял и радостно улыбнулся. У офицера нет на груди банта, голова перебинтована, его не так давно избили, и сюда он, вероятно, попал не по своей воле. Расчеты у пушек и не подумали оказать сопротивление, стрельбу прекратили, и к винтовкам никто не дернулся. А вот если бы не сдались, то неизвестно, чем бы наша атака закончилась. Один солдат, прежде что-то рассматривавший в бинокль, резко в нашу сторону повернулся, схватился за винтовку и прокричал:
– К оружию! Покажем офицерью, за кем правда!
Его послушались не все, примерно половина. Одни стали лихорадочно хватать винтовки, двое попытались развернуть в нашу сторону пулемет. Остальные же мятежники руки вверх подняли. Дожидаться, когда солдаты начнут стрелять, мы не стали, короткие и злые очереди из автоматов унесли жизни десяти мятежников.
– Поручик! Ко мне! – мрачно потребовал я, смотря на офицера, командовавшего артиллеристами.
Он попытался подойти строевым шагом, пару раз пошатнулся, но дошел и представился:
– Поручик седьмой батареи лейб-гвардии третьей артиллерийской бригады Соломин Юрий Васильевич!
– Что здесь происходит? По каким целям вели огонь? – мрачно поинтересовался я.
– Эшелон с техникой и живой силой противника, – ответил поручик, а потом добавил: – Стреляли на упреждение и недолет!
– Поясните, – потребовал я.
– У нас не оставалось выхода, бить же на поражение не позволяет присяга! – мрачно ответил тот.
– Ваше высокоблагородие, следует занять оборону, нас могли услышать, – обратился ко мне капитан Жермеев.
– Командуйте, Сергей Юрьевич, – предложил я и кивнул поручику-артиллеристу на ящики из-под снарядов. – Пойдемте присядем, вижу, что вам на ногах стоять непросто.
– Виноват, разрешите уточнить ваше звание? – не сдвинулся тот с места.
– Наместник Урала, Чурков Иван Макарович, – запоздало представился я.