– А я не хочу перечитывать, – заявила Мирослава.
– Почему?
– Потому, что, бедная Тэсс! Жутко печально! Даже трудно поверит, что каких-то 200 лет назад так ужасно жили женщины в Англии.
– Не только в Англии, – заметил он.
– Согласна. Мракобесие! Между прочим, муж Тэсс эгоист и лох!
– Почему эгоист я понимаю, а почему лох?
– Если бы он был сообразительнее, то успел бы вывести её из Англии.
– Может быть, – с сомнением проговорил Миндаугас.
– А вообще во всех бедах Тэсс виновата её мамаша! – безапелляционно заявила Мирослава.
– Она не хотела дочери зла.
– Ей надо было думать головой, а не квохтать! Ты не согласен? – Мирослава подозрительно посмотрела на Мориса.
– Не знаю, – ответил он, – я думаю, что совершил ошибку пожилой священник. Не надо было ему открывать тайну родословной такому недалёкому человеку, как Джек Дарбейфилд.
– Возможно, ты и прав. Но за ошибки всех этих персонажей расплатилась именно Тэсс. И давай не будем больше об этом говорить.
Он кивнул, соглашаясь, и спросил, – насколько я понял, Шура сегодня не приедет?
– Нет, у него теперь с этим маньяком дел по горло.
– Значит, обойдёмся лёгким ужином без мяса и пирога?
– Мяу! – раздался протестующий голос Дона.
– Ты-то получишь свою порцию мяса, – улыбнулась Мирослава и погладила кота, а мы будем сегодня вегетарианцами.
Уже смеркалось, когда они привычно расположись на крыльце с вазой спелых груш.
На небе едва просвечивался месяц, пошедший на убыль.
– Знаешь, Морис, мне не нравится, что луну называют ущербной.
Миндаугас невольно улыбнулся и ничего не ответил.
Вместо этого он спросил, – как вы думаете, возможно, ли отыскать того, кто расправился с маньяком?
– Ещё как возможно, – ответила она и добавила, – вот завтра я этим и займусь.
– Как это вы? Школой гимнастики и секцией борьбы занимается полиция. Вы собираетесь путаться у них под ногами? – удивился он.
– Ни в коем случае! Я собираюсь искать в другом месте.
– Под фонарём? – подначил её Морис.
– Даже не знаю, можно ли назвать это местом под фонарём, – не обиделась она. Но рассказывать о своей версии не захотела, и Морис не стал её расспрашивать. Захочет сама скажет. Не сейчас, так потом.
Мирослава выехала из коттеджного посёлка рано утром, ещё только начинало светать.
Морис попытался накормить её полноценным завтраком, но она съела позавчерашний пирожок с картошкой, даже не разогревая его, и выпила чашку зелёного индийского чая.
Она не собиралась посещать ни школу гимнастики, ни секцию борьбы.
Она хотела пройти по той дороге, по которой могли и скорее прошли и предполагаемый маньяк, и его жертва. Или правильнее сказать – невольная мстительница.