Никки
Я подключила всех, кого могла, чтобы эту дичь нафиг убрать… или хотя бы перекрыть хорошими постами!
Все-таки Эмма была права – командует парадом позитива в этой ситуации именно Николь. Она-то уж четко понимает, что перенаправить поток, который еще не выбрал сторону, вполне возможно.
Сестра не отвечала. Эмма хотела сама вступиться, но посчитала, что может сделать только хуже – как всегда. От беспокойства она то заламывала руки, то бесконечно обновляла страницы соцсетей, чтобы прочесть все, что появлялось… Пока не нащупала забытую рядом еду. Откуда ни возьмись появился адский голод, словно она не ела несколько дней, и Эмма принялась запихивать все в себя. Еда приносила какое-то странное спокойствие, словно все хорошо, она может со всем справиться. Но стоило ей закончить одно блюдо, как тревожность снова накрывала ее с головой, новая порция обвинений и грязи лилась отовсюду – и Эмма больше не могла справляться с чувством вины. Она сама подсунула Джо ребят, говорила о них все время, подталкивала ее к Лео. И вот теперь ее бедная сестра – даже сбежав – не может спокойно жить. Еда, принесенная с кухни, закончилась быстро, и Эмма полезла за снеками, которые купила по дороге домой. А еще у нее была спрятана пара упаковок печенья – она даже не замечала, как тащила домой кучу всякой еды, запасалась, а потом ела практически все свободное время.
Джо
Забейте… я подумаю, что написать и как закрыть эту тему. Эти дуры думают, что написали правду и выставили меня в плохом свете, но ведь это не вся правда. Думаю, они точно не захотят, чтобы все вышло наружу. В любом случае, извините, что и вас снова зацепило. А мне как-то плевать, что обо мне думает этот фандом.
Эмма читала сообщение сестры и хотела кричать. Когда это Джо было плевать на несправедливость? А вдруг это помешает ее стажировке?! Что вообще произошло с ней?!
Чувство вины текло по венам Эмс. Она настолько сжилась с ним, что уже и не представляла себя другой, не помнила. Казалось, она всегда была виновата перед Джо, просто нагло этого не замечала. А пока она расправлялась с большой упаковкой «Орео», телефон снова подал голос – на этот раз сообщением о публикации нового фото в профиле Дома. Эмс привычно открыла приложение и едва не разревелась. На фото – явно не постановочном, а очень теплом и случайном – он обнимал Зомби. Очень по-свойски, закинув руку ей на плечо, притягивая к себе. Она стояла вполоборота в его огромной потертой джинсовке и коротких черных шортах. Эмма не обратила бы внимания на ее одежду, если бы те самые шорты не демонстрировали длинные, загорелые и очень красивые ноги. Она могла ненавидеть Зомби за то, что та стала лучшей из всех для Доминика, но видеть, какая она красивая, почти идеальная, – это было крайне тяжело. Взгляд Эммы переместился с фото на печенье, что она как раз собиралась отправить себе в рот, и в этот раз она ощутила омерзение. Вокруг на кровати лежали пустые контейнеры и пачки, крошки впивались в голые лодыжки, а желудок напоминал огромную полную бочку. Эмс отбросила печенье в сторону и подошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрел кто-то другой. Волосы связаны в хвост, потому что она так и не сходила на стрижку, вокруг глаз – тех самых, огромных рыбьих, – темнели круги от недосыпов и волнений, щеки округлились, а некогда очень неплохой пресс – пропал. Эмма придирчиво осматривала свои бедра, ягодицы, руки и ноги. Она всегда была достаточно худой, да и сейчас не могла назвать себя полной. Но то, что от лекарств и еды она слегка прибавила, этого было не отнять. Вот только это «слегка» превращало ее в безобразное чудовище. Теперь Эмма понимала, почему Дом выбрал Зомби, а не ее. Кто вообще захочет любить ее такую? Это красивым девушкам можно ошибаться, а таким, как она, боль и страдания не прощают за поворот головы и длинные ноги.