— Это отношение из будущего, Фрэнки..
— Да, возможно нежелание ворошить прошлое… а у меня ныне появляется сильнейшее искушение держать Сталина в узде, имея эти сведения. Обвинения в кровавом терроре в отношении своих граждан могут быть очень сильными аргументами. Особенно если их удастся после войны как-то подтвердить… но я сейчас сам бью себе по рукам, напоминая, что это именно Сталин отпустил потомка к нам. Что он услышал о нас и послевоенных США такого, что главный большевик не боится того, что скажет господин Рожков?
— Мы ничего не сможем доказать, а отношения с СССР испортим навсегда, выступив в роли «неблагодарных предателей»?
— И это тоже. «Холодная война» может снова случиться. И пойти совсем по иному… а вдруг мы не удержимся на краю, как «тогда»?
— С другой стороны, если ориентироваться на слова господина Рожкова о послевоенных преследованиях коммунистов и других сторонников левых взглядов, у нас всё было намного мягче. Эта комиссия «сенатора Маккарти», о которой помнит Рожков, как какое-то развитие ранних расследований Конгресса… на фоне того, что творилось перед войной в государстве Сталина — просто детская шалость в отношении людей левых взглядов, небольшая несправедливость. А войн в Корее и Французском Индокитае мы можем избежать… И даже последующие расовые волнения в нашей стране… проблему сегрегации мы в любом случае должны решать. Возможно удастся сделать это раньше. К конфронтации может подвести только поведение большевиков, а не нас… мы всегда только принимали некие защитные меры. А они агрессивно продвигали свою идеологию по всему миру.
— И тем не менее, Сталин отпустил его. И я помню слова главного большевика о готовности, в крайнем случае, «всё рассказать всему миру..». Нам, действительно, не нужен большой хаос — когда две главнейших страны планеты будут на виду всего мира обвинять друг друга в том, что случилось в «ином будущем»! И ещё дьявол знает в чём, ссылаясь на отрывочные сведения от настоящего путешественника во времени! Этой фантасмагории, воплощённого в реальности возможных бесчинств по всему миру никому не надо. Меня в дрожь бросает только при мысли о том, как все нынешние колонии разных европейских держав отреагируют на факт того, что все они получили, разными путями независимость. Я, кончено же, поддерживаю то, что случилось в прошлом мира Рожкова и что, несомненно, произойдёт и у нас, но процесс может быть… крайне хаотичным. Остаётся надеяться — что Сталин действительно желает прочного и справедливого мира после войны. Нам нужно, наблюдая за его действиями, понять — как глубоко он изменился под влиянием знаний из будущего.