Было видно, что Ванилов пребывает в состоянии легкого недоверия.
«Что, не думал, что тебя мальчишка уделает? Ну так это только начало!»
— Ах да! — тем временем продолжил я. — Хотелось бы отметить самое главное в настоящий момент. — Я выдержал театральную паузу, а затем, добавив в голос «холода», продолжил: — Если вы в какой-то момент попутаете берега и попытаетесь напасть на младшего сына князя Темникова, который по совместительству является последним представителем находящегося в бедственном положении «золотого» рода, а также другом наследника нашей славной империи, то от вас откажутся все! Вся «крыша», все друзья и знакомые! После чего я не дам за жизнь рода Ваниловых и ломаного талера.
Игнат Сергеевич ничего не ответил, лишь злобно посмотрел на меня.
— И если после заступничества императора дети и женщины вашего рода смогут получить прощение и жизнь в нищете, то от моего отца — Егора Дмитриевича Темникова — пощады не ждите. Он и так недавно потерял сына и будет очень расстроен, если потеряет еще одного.
Решив хоть как-то выйти из ситуации и сгладить углы, лысый обладатель кожаного плаща неожиданно ухмыльнулся:
— А молодец парень, хорошо держится, просто так его не возьмешь. За своих людей точно не боишься?
— А что за них бояться? — пожал я плечами. — Это взрослые мужики, которые знали, куда идут и кому служат. В отличие от ваших бойцов, каждый из них прошел пустоши и лично истреблял демонов. Они видели многое, так что в случае необдуманных действий готовьте гробы… Много гробов…
— Пусть так, но они все равно умрут, — произнес Игнат Сергеевич. — Может, будешь заботливым командиром и дашь им возможность выжить, подписав документы?
— Вы не начнете стрельбу, — ответил я, покачав головой. — Вам это не надо, и я уже рассказывал почему. Но если хотите проверить готовность моих людей, то можете действовать.
— С тобой все понятно, всего доброго, Морозов, — выплюнул лысый и собрался уходить. — Не скажу, что я рад нашей встрече, однако она очень информативна.
— Не так быстро, — отрицательно покачал я головой и позволил бушующему во мне коктейлю из «холода» и гнева выйти наружу.
Температура воздуха резко уменьшилась на несколько градусов, в радиусе десяти метров от меня асфальт и плитка покрылись льдом и инеем, а на стеклянных дверях здания появились красивые зимние узоры.
— Вы, Игнат Сергеевич, — в свою очередь выплюнул я, — повели себя крайне неразумно, когда посчитали, что имеете какое-то право избивать МОЕГО человека!!!
Я не давал гневу полностью завладеть собой, но старался показаться мальчишкой, который явно готов слететь с катушек.