– Нет, – отозвалась Вэл, с недоумением глядя, как из-под забора выглянула белая голова с глупыми круглыми глазами. – Ей не холодно?
– Что?
– Курица, – сказала Вэл, наблюдая, как голова исчезает, а затем снова выныривает из-под деревянных досок.
– Не знаю, – ответил Раза. – Как ты себя чувствуешь? Устала?
Вэл готова была смотреть на курицу вечно и вечно же обсуждать ее, только бы не поднимать голову и не отвечать на вопросы Раза. Но они миновали курицу, и она с сожалением проводила птицу взглядом.
– Ты не ответила, – терпеливо произнес Раза.
– Со мной все хорошо, спасибо, – чувствуя себя неуютно, как с посторонним человеком, лезущим не в свое дело, ответила Вэл.
– Ясно, – проговорил Раза, скользя взглядом по ее лицу. – Послушай, Вэл…
Ей захотелось провалиться сквозь землю. Или исчезнуть. Или умереть на месте. Что угодно, только не обсуждать с Раза произошедшее.
– Ты сможешь дойти до моего дома? Мы уже близко, – спросил Раза. Вэл удивленно подняла на него глаза.
– До дома Зеффа еще дальше, куда же я денусь. – Она пожала плечами и после секундного колебания добавила: – Зачем мы пойдем туда?
– Я хочу, чтобы ты осталась жить у меня, – ответил Раза, мгновенно вгоняя Вэл в краску. Щеки запылали, и она болезненно сглотнула.
Вэл предвидела такой исход, мучительно надеясь, что ее предположения так и останутся предположениями.
И что она должна ответить? Если Раза так решил – это не подлежит обсуждению. И она снова вернется в дом, в котором провела одну из чудеснейших ночей своей жизни и из дверей которого ее, как преступницу, вывели два городских стражника.
– Что скажешь? – тихо спросил Раза.
Вэл, смотря прямо перед собой на присыпанную снегом улицу, спокойно ответила:
– Хорошо.
До дома они снова шли в полнейшей тишине. Всю дорогу Вэл назойливо не могла избавиться от странных мыслей о том, кем ее теперь видит Раза.
Наверное, думает, что она должна быть благодарна за подаренную возможность начать все сначала. Видимо, Раза был уверен, что Вэл не помнит себя от счастья, что ее новоприобретенный Первый так великодушен, что забирает ее к себе домой.
Эти мысли вызывали жгучую смесь здоровой иронии и неприятной сердцу горечи.
Начать все сначала? Закрыть глаза, забыть, словно ничего не было, и подспудно знать, что мужчина, подаривший золотой браслет, считает ее предательницей?
Хорошая перспектива.
Войдя в дом, Вэл нерешительно замерла на пороге, а затем, морщась от боли в ушибленных боках, наклонилась, чтобы расшнуровать сапоги.
– Я помогу, – едва слышно сказал Раза, приседая рядом на корточки.
«Это бред, – подумала Вэл, смотря на черноволосую макушку склонившегося к своим ногам мужчины. – Это какая-то дешевая постановка уличных актеров. Так не бывает».