Андре Мунк, корабельный обер-канонир, скромный и неказистый, еще молодой фламандец, один из лучших учеников самого мастера Пелегрини. Если не превзошел своего учителя, то сравнялся с ним точно. И что мне особенно нравится, подходит к делу исключительно с точки зрения военной науки, педантично и скрупулезно. Пишет трактат по артиллерийскому делу.
Маттеус Келлер по прозвищу Суконщик— добродушный гигант из Бремена, бывший ремесленник, изгнанный из цеха по совокупности прегрешений, коих набралось уж очень много. Ныне обер-сержант абордажной команды. Раньше в путешествиях головорезами командовал братец Тук, но сейчас его нет, остался дома, разгребать мои дела. Но и Маттеус справляется не хуже.
Все они из простолюдинов, за свое нынешнее положение глотки грызть будут.
Стоп… опять я разошелся, хватит лирики, пора делом заниматься.
– Мунк, работаешь строго по команде, полубатареями, залпами, исключительно чугунными болванками. Фальконеты пока молчат. Свободен.
Фламандец сдержанно поклонился и убрался с мостика.
– Келлер, твое дело известное. Стрелки работают, остальные пусть приготовятся тушить пожары, ежели таковые случатся. Коли дойдет до абордажа, сам знаешь, что делать. Свободен… – Я кинул взгляд на четверку русских купцов, скромно жавшихся у борта, и остановил дойча: – Стой, русы в твоем распоряжении. Слышал, Пров Петрович?
– Как скажешь, князь. – Купцы степенно поклонились и потянулись за немцем.
Ежели посажу в трюм для пущего сбережения – обидятся. А так при деле будут и пользу принесут, если дойдет до рукопашной сшибки. Принесут несомненно, мужики они тертые, без напоминаний доспех и оружье с собой взяли, когда я их забрал с собой для ознакомления с европейскими торговыми реалиями. Офисных сидельцев среди торговцев сейчас почти не наблюдается. Разве что в преклонных годах, когда кочевая жизнь уже не по силам.
Есть еще со мной русские, три десятка парней, проходят морскую стажировку, но они на грузовых судах.
Кто остался? Конечно Штирлиц, капитан моей личной дружины.
– Отто, вы со своими дружинниками по необходимости окажете помощь абордажной партии. А пока – в моем личном резерве.
Шваб молча поклонился. Удивительно немногословный мужик и служака до мозга костей.
Так… вроде все. Теперь обратиться к личному составу. Перед каждым боем так делаю, еще с рутьерских времен повелось.
Ванятка подал бронзовый рупор. Я стал, чтобы всем было видно.
Личный состав замер, не сводя с меня глаз. Бравые парни. Ничего не скажешь. Исправно экипированы, морды сытые и довольные.
Я выждал пару секунд и рявкнул в трубу: