Из-за прежней грусти я не сразу заметил, что рука Рафаэля дрожала. Она была теплой. Я сжал его пальцы, чтобы проверить, исчезнет ли дрожь, но этого не произошло. Рука дрожала, словно Рафаэль лежал рядом с работающим двигателем. Я никогда не переживал из-за отсутствия медицинского словаря, но через несколько секунд я сел, слишком расстроенный, чтобы лежать. Рафаэль угасал на моих глазах, и причина этого наверняка была хорошо изучена. Если я когда-нибудь вернусь домой, на одном из ужинов обязательно найдется доктор, который воскликнет: «О да, конечно, это же это. Я и не думал, что люди до сих пор умирают от этой болезни».
Мне оставалось лишь укрыть его одеялом.
Когда я вышел из палатки, желая раздобыть что-нибудь на завтрак, я обнаружил, что в других палатках – их было три, и все они были открыты, – никого не было, кроме палаток Мартеля и Киспе. Одеяла остальных оставались внутри, но самих мужчин не было. После всего, что с ними произошло, было невероятной глупостью прогуливаться по острову без Рафаэля. Но затем я увидел рубашки и жилеты, висевшие на нижних ветках дерева на берегу озера, там, где воздух был пропитан пыльцой. Его веток не хватило, чтобы развесить всю одежду, и несколько рубашек лежало на земле рядом с маркайюк. Она опустила руки, но, должны быть, люди пытались повесить на нее одежду.
Я нахмурился, когда заметил, что все одеяла были сложены. Некоторые были слегка смяты, но на них по-прежнему остались заломы от долгого лежания в походных сумках. Оглядывая берег в поисках следов в пыльце, я снял свою рубашку с дерева. От нее пахло серой, но она была сухой и теплой, словно ее только что выгладили. Я остановился, мысленно удивляясь тому, что зашел так далеко и до сих пор не погиб.
Рафаэль резко проснулся.
– Меррик?
– Я здесь.
Он снова лег. Теперь его волосы стали рыжевато-каштановыми. Я поднял в воздух пыльцу рядом с пологом палатки, чтобы рассмотреть получше его глаза. Он вяло махнул рукой, показывая, что с ним все в порядке. Я все еще застегивал рубашку, когда он вышел ко мне.
– Где остальные? – спросил Рафаэль, увидев пустые палатки.
– Не знаю. Их вещи здесь.
Я потер отпечаток креста на руке над татуировкой. Он не исчезал, но потом я передумал и оставил попытки. Рафаэль осматривал одежду на дереве. Я увидел, как он сел на землю, но не придал этому значения. Но затем он показал на воду, и я увидел Эрнандеса. Он лежал на поверхности лицом вниз, с красными вздутыми ранами на шее. Течение только что вынесло его из-за камней. Я медленно подошел к Рафаэлю и положил сухую рубашку ему на колени. Мне не хотелось, чтобы он сидел там один. Когда он повернулся ко мне, сквозь кожу на его шее проступало сияние пыльцы.