Не теряя темпа, Макс продолжил движение к выходу из туалета, брезгливо пнув по ноге начавшего было подниматься Витю. Тот взвыл.
– Миша, дай ему в морду, чего стоишь? Каратист хренов!
Стоявший у выхода Миша улыбаться перестал, однако сделать ничего не успел – Зверь с ходу пробил ему двойку – апперкот в печень, боковой в челюсть. Единственное, что он изменил в этой связке – врезал наглому пацану боковым, ударив не кулаком, а ладонью. То есть, влепил ему хорошую оплеуху. Но тому хватило – согнувшись от резкой боли пополам и получив по уху сильный удар, Миша влетел в умывальник, треснувшись головой о кран. Его приятели, поднявшись с пола и отряхиваясь, не собирались продолжать дальше агрессивные действия.
Правда, второй, Паша, борец, было дёрнулся вперёд с явным намерением отомстить за свой позор. Но Макс, прекрасно понимая его мотивы и не желая причинять вред подростку – всё-таки, туалет, кафель, немудрено и голову разбить – не сходя с места просто продемонстрировал несколько быстрых ударов правой ногой, обозначив боковые лоу-кик и хай-кик, они же маваши-гери или пинтуй. А завершил он эту комбинацию эффектным боковым ударом – йоко-гери или сайд-киком, а в китайской терминологии – цэчуайтуй – остановив пятку своей ноги в сантиметре от головы Паши. Тот всё понял и отошел назад, зло зыркая на Макса. А тот, улыбнувшись, сполоснул руки под краном, вытер их о скулившего на полу Мишу и вышел из туалета.
За дверью уже стояли другие семиклассники, привлеченные шумом и криками. Как оказалось, как раз на этом этаже и находился 7-А и его друзья-попаданцы тоже были тут как тут.
– Ну что, командир, снова ребёнка обидел? – улыбнувшись, спросил у Зверева Кёсиро Токугава.
– Увы, Костя, не одного, с разу трёх. Пришлось, а то они меня, кажется, хотели в унитаз головой сунуть. Пришлось популярно объяснить, что этого делать не стоит, – ответил Макс.
– А объяснял ты, наверное, не на словах, а руками? – ехидно заметил Витя Уткин, поигрывая какой-то цепочкой, зажатой между пальцами.
– Нет, не руками. Ногами, – в тон ему ответил Максим.
– И это таки не очень вписывается в советскую систему народного образования. А, главное, разрушает образ героя-пионера, который бьёт только преступников, а не своих одноклассников, шоб они все были здоровы, – покачал головой Миша Филькенштейн.
– Боюсь, парни, что сейчас нам влетит, – вдруг произнёс обычно молчавший Ваня Громов и показал на мчавшихся в их сторону директора, двух завучей и нескольких учительниц во главе со Светланой Геннадиевной.
Максим приуныл.