— Судя по всему, вся ростовская блатота сбежалась сюда, — саркастически заметил старшина Цароев. — Товарищ майор, надо бы сообщить нашим.
— Да, старшина, давайте по "Неве" свяжитесь с основной группой, пусть майор Лагунец поспешает, сдается мне, сейчас тут будет мясорубка.
Днепропетровск, год 1976, 30 декабря
В Днепропетровской областной больнице имени Мечникова сотрудники местного областного управление КГБ, которые круглосуточно дежурили у палаты с двенадцатилетним пионером Максимом Зверевым, несколько раз докладывали руководству о том, что охраняемый объект не только вышел из комы, но и вот уже два часа о чем-то разговаривает с сотрудником Комитета из Москвы. И каждый раз начальство приказывало не мешать и никого к пионеру больше не впускать. Никого. И лечащий врач, и даже сам главврач больницы были вежливо, но твердо остановлены и отправлены восвояси. Но если главврач все понял и удалился, то хирург Виктор Коробченко жутко ругался и грозился найти на КГБ-шников управу. Смешно, наверное, это выглядело со стороны…
— Вы не понимаете! Мальчик был в коме и, если он сейчас из нее вышел, ему необходима врачебная помощь, иначе он…, — кричал Коробченко.
В этот момент дверь палаты открылось и из нее вышли Владимир Сафонов и… Максим Зверев.
… — иначе он что? — спросил, улыбаясь, Сафонов.
— Да, иначе я что? — точно также улыбаясь, повторил Макс.
Хирург запнулся и не знал, что ему сказать.
— Доктор, Вы не волнуйтесь. Проблема этого мальчика лежит не в хирургической, а психологической плоскости. Его кома, как Вы сами нам докладывали, была совершенно необычной. Мальчик просто выключил свое сознание, как выключают перегревшийся телевизор, чтобы он не сгорел, понимаете? Рану Вы сами видели, она была совершенно не опасной для организма. Максим немного отдохнул и снова пришел в себя.
При этих словах пионер еще шире улыбнулся и подмигнул Сафонову. Тот понимающе кивнул.
— Так что готовьте документы на выписку, мы сейчас переоденемся и подойдем к Вам в кабинет. А вы, молодые люди, продолжаете нести службу и поступаете в мое распоряжение. Можете уточнить у своего начальства, оно подтвердит. Задача та же — личная охрана вот этого юного пионера.
Один из сотрудников кивнул и пошел докладывать, второй, посмотрев на мальчика, повернулся к Сафонову.
— Прошу прощения, не могли бы Вы уточнить нашу задачу?
— Ну, Вы же знаете, что на этого мальчика, кстати, и на меня тоже, было совершено нападение?
Сотрудник КГБ кивнул.
— Так вот, нападение может повторится. Поэтому во избежание последствий любого — подчеркиваю — любого, кто попробует приблизиться к нам ближе трех-четырех метров без нашего на то позволения вы обязаны нейтрализовать.