Не снижая скорости я ураганом обрушился на первого из врагов. Глефа высекла сноп искр из шлема твари. Но пробить его не смогла. Примат, не успевший среагировать на атаку, отмахнулся булавой. Я обтек неумелую контратаку и ударил прямо в глаз твари шипом, находящимся на другом конце глефы.
Монстр взревел. И попробовал атаковать снова. Этот удар я отбил подкованным ботинком. Подлез под вторую руку и вложив в замах весь свой вес обрушил на шею противника четырехгранный шип. Толстая шкура со скрипом поддалась, и все двадцать сантиметров стали вошли через подбородок в череп твари. Та хрипнула и рухнула на спину. Я едва успел выдернуть глефу и отскочить в сторону.
Остальные твари, явно такого исхода не ожидавшие, переглянулись. Зарычали, показывая внушительного размера клыки. Но в атаку не бросились, а пошли. Что было куда страшнее. Прикрываясь щитами, не уступавшими по размерам башенным, они брали меня в полукольцо. Собираясь атаковать меня со всех сторон одновременно.
Грохот выстрела нарушил все их планы. Тяжелая пуля пробила череп средней, самой крупной гориллы. Роу перевела ружье на следующую цель раньше, чем первая коснулась дырявой башкой травы. Но и я не мешкал. Ворвался в образовавшуюся прореху, заставив половину строя развернутся. Ударил крест-накрест под колени тем, кто развернуться не успел.
Заставил пару рухнуть на одно колено, еще одного врага — на оба. Шип и лезвие меняли друг друга со скоростью молнии. Кровавая мельница никак не могла насытится. А туман, поднимаемый глефой, становился все гуще. Целые капли оставались висеть в воздухе. Я отвлекал на себя максимум внимания, чем пользовалась Роу и Хироши.
Эльф не стоял на месте. Его колчан стремительно пустел. Обладая врожденной способностью к летнему вихрю он во всю пользовался этой способностью. Довел ее до абсолюта. До десяти выпущенных им стрел приземлялись одновременно. Не позволяя врагам уклониться или защититься. Метатели врага падали один за другим. И вскоре проход должен был освободиться.
— Твою мать. — выругался ошалело Бом, и я невольно оглянулся. Треск стоявший со стороны джунглей уже пять минут, прекратился. На поляне показался гигантский ящер, стоящий на мощных задних лапах.
Его спину украшал кривой гребень из полуметровых колючек. Морда и грудь покрывали плотное оперение из переливающихся изумрудных перьев. Глубоко посаженные хищные глаза смотрели прямо на меня. Клыки выглядывали даже из-под плотных губ, а в пасть мог поместиться дварф целиком. Тварь взревела, позволяя полюбоваться тремя рядами бритвенно-острых зубов. И обезьяны закричали в ответ, раззадоривая хищника.