— Доброго времени суток! — невесело поздоровался я с пленником, когда мы вернулись в салон.
Он сидел на скамейке, бледный и осунувшийся.
— Вы совершили большую ошибку, — сказал полицейский. — Есть игры, в которые лучше не играть.
— Да знаю, знаю, — я отмахнулся. — Тинда, нам нужно вон на ту крышу.
— Скорее всего, я подхватил заражение, мне нужна срочная госпитализация! — голос полицейского звучал хрипло, болезненно.
— К сожалению, мы не можем этого сделать сейчас. Но вы можете помочь себе сами, разве нет? — я сел на одно из сидений, расположенных возле камеры, положив на колени контейнер с медикаментами.
Тинда уже подняла нас так высоко, что крыша здания открылась перед нами как на ладони. Посадочная площадка, небольшой терминал и кабинка лифта не обманули моих ожиданий.
— Вы не понимаете, заражение слишком токсичное, походной аптечкой здесь не справиться! — возразил пленник. — Через несколько часов мне не выжить без переливания крови. Пока этого можно избежать.
— Вы понимаете наше положение? — спросил я, чувствуя раздражение.
Мне не хотелось стать причиной смерти, но с другой стороны, выбора почти не было. Не мог же я сдаться вот тут, как только выбрался из привычной обстановки? Мир, хоть и устланный помоями, стал гораздо шире, благодаря тем сведениям, что мне выдали в симуляции. Казалось, стоит найти место, где на небе видны звёзды и луна, добраться до неё будет делом пары минут. Это, конечно, самообман, но очень действенный…
— Да, ваше положение дерьмовое, но оно станет хуже, когда я умру. Смерть полицейского… — пленник перевёл дыхание, на его лбу выступили крупные капли пота. — Это очень серьёзное преступление.
— Я предлагаю посильную помощь, но вы…
— Пром!
Я повернулся в сторону Тинды, она стояла у входа.
— Ладно, нам пора. Если что-то удастся найти, я обязательно позабочусь о вашем здоровье, — пообещав, я вышел прочь.
Раздражало то, что совесть требовала поступить вопреки любопытству. Сколько всего сделано и ради чего?
Туман рассеялся, влажность стала меньше. Возможно потому, что мы находились на высоте пятого этажа, или оттого, что подул холодный ветер с востока. Вдали, южнее нашего положения, проявились силуэты небоскрёбов. Это были именно небоскрёбы! Покосившиеся, словно кто-то надкусывал их по углам, так и оставив умирать от полученных ран. Тёмные строения стали чем-то вроде естественной преграды для мусора. Забор, высотой в сотню этажей, скопил перед собой горы хлама, медленно проползающего сквозь преграду.
— Вы слышите этот шум? — спросила Устина.
Я прислушался. И впрямь, какой-то треск и шорох доносились с той стороны.