— Ничем, — грустно ответила я.
— Ты предпочла бы вернуться в галерею? Я высажу тебя у дверей, если хочешь.
— Нет, я знаю Адриана. Сегодня не стоит выяснять отношения. Ничего путного из этого не получится.
— Все так плохо?
Я исподволь посмотрела на Виктора, преодолевая искушение выложить ему все как на духу. Но нет, это только осложнило бы ситуацию. Я вздохнула и ограничилась вполне корректным ответом:
— В последнее время у нас не ладилось. Думаю, в каждом браке люди переживают разные периоды. Он много работает и недоволен тем, как я веду хозяйство.
— И? — Виктор бросил на меня быстрый взгляд.
— Что?
— Больше его ничего не тревожит?
— Что ты имеешь в виду?
— Нас с тобой. Вот что я имею в виду.
Я замерла, уставившись на него. Он продолжал вести машину. И кого я пыталась обмануть? Он снова заговорил:
— Валерия, я могу сколько угодно играть в благородство, но Адриан не дурак, и он не ошибается. — Виктор произнес последние слова едва слышно, не сводя взгляда с дороги.
— Насчет чего?
— Насчет меня. Если бы ты не возражала, я и не подумал бы деликатничать с ним. С тобой — другое дело, но не с ним. — Его слова повергли меня в замешательство. — Я не стал бы раздумывать, допустимо соблазнять тебя или нет, — добавил он.
— Но недавно в примерочной…
— Нет. — Он покачал головой, кротко улыбнувшись. — Мне нужно от тебя нечто большее, чем покувыркаться в постели. Тогда я просто обязан был остановиться. А иначе что? В примерочной? Нет, Валерия.
— Я в замешательстве, — призналась я, закрыв лицо руками.
— Понимаю. И потому не настаиваю. Я тоже растерян, и ты это знаешь.
Кивнув, я призналась, слегка шлепнув его по ноге:
— Ты мне нравишься. Ты откровенный человек.
— Ты мне тоже нравишься. Ты невероятная женщина. — Он накрыл ладонью мою руку. — Я постоянно думаю о тебе.
И снова в салоне машины воцарилась тишина. Виктор перебирал мои пальцы. Наши сплетенные руки покоились у него на коленке.
— Куда тебя отвезти?
— Я не хочу ехать домой. Можно, конечно, позвонить Лоле, но я представляю, что она скажет. Мне до смерти надоело выслушивать нравоучения, что я должна проявлять терпение и благоразумие.
— Поехали ко мне. Как тебе такая идея? Перекусим, выпьем по рюмке и подумаем, что делать дальше. От меня ты точно не услышишь, что обязана быть терпеливой и благоразумной.
— Спасибо, Виктор.
Он улыбнулся. Я не знала, насколько искренне Виктор предлагал мне гостеприимство. Вдруг он все же преследовал личные интересы? Возможно, я сама пыталась форсировать события. Он сжал мою руку…
Мы молча вошли в квартиру. Виктор заглянул в холодильник, а я села на табурет в кухне и, сняв туфли, пошевелила затекшими пальцами. Надо было видеть эпическое выражение его лица, подсвеченного лампочкой холодильной камеры.