Впрочем, я и так увидела достаточно для одной ночи, новых впечатлений мне не хотелось, особенно при таких обстоятельствах.
— Никогда не видела мужчину в белье? — довольно мрачно спросил он.
— Тебя — не видела, — вспыхнула я.
— Я готов.
Я медленно развернулась. Он был в пижамных штанах из темно-синего трикотажа, пояс которых находился чуть выше линии нижнего белья, но, судя по всему, накал страстей спал, и я ничего особенного не разглядела. Жаль. Если честно, я не отказалась бы узнать, каким размером мог похвастаться этот парень. Я снова обвела взглядом его грудь, живот и спину, когда он повернулся. Какая великолепная кожа, гладкая, упругая! Черт побери. Мадонна. Я с трудом проглотила комок в горле.
Виктор растянулся на кровати и предложил мне устроиться рядом. Я робко приблизилась и легла навзничь, пытаясь натянуть футболку на колени, чтобы не сверкать трусиками.
— Когда пообещал вести себя по-рыцарски, я не думал, что ты подвергнешь меня столь изощренному испытанию.
— Я не подвергала тебя испытанию, Виктор. — Мне вдруг стало не по себе и захотелось уйти.
Какую глупость я сделала! И чего я ожидала? Что в гостях у своего нового друга буду безмятежно спать, как у себя дома? Что мы славно проведем время, посмеемся, пообнимаемся и мне не придется возвращаться домой в еще большем смятении?
— Это несправедливо, — сказал он, прервав мои размышления.
— Что несправедливо?
— Что именно я вынужден держать ситуацию под контролем. — Он прикрыл глаза локтем.
— Я не пытаюсь спровоцировать тебя.
— Знаю. Но и не говоришь, что не хочешь, не просишь держаться подальше. — Он со вздохом опустил локоть и посмотрел на меня: — И все потому… — Он повернулся на бок.
Я тоже повернулась лицом к нему, и он погладил меня горячей рукой, проворно нырнувшей под футболку. Ловкие пальцы прогулялись по бедру, ягодицам и побежали вверх по спине. У меня снова кожа покрылась мурашками, а соски отвердели под тканью футболки.
— Что? — спросила я, заставив его отвести взгляд от моей груди.
— А то, что я не знаю, как поведу себя в следующий раз, если ты будешь искушать меня, Валерия.
Вздрогнув, ладонь раскрылась, как цветок, и легла мне на спину. Я застенчиво улыбнулась и шепнула едва слышно:
— Прости.
Виктор тоже улыбнулся:
— И ты меня прости. Хуже всего, что ты даже не представляешь, какие мысли приходят сейчас мне в голову.
— Поделись.
— Не могу.
— Почему?
— Потому что ты умчишься прочь, сверкая пятками, насмерть перепуганная. — Он широко открыл глаза, придав сказанному драматизма.
— Спорю, что нет.
— На что спорим?
— Нет, все же я предпочту с тобой не спорить, иначе лишусь последней рубашки.