У меня защемило сердце, когда я подумала, что относительно недавно своей единственной серьезной проблемой считала писательскую беспомощность. Мне предстояло отправиться домой, чтобы скрючиться рядом с Адрианом на нашей кровати. И внезапно, в первый раз с тех пор, как началось все это безумие, мне захотелось заплакать. Мне было необходимо посоветоваться с кем-то, прежде чем начинать разговор о наших делах с Адрианом. И я точно знала с кем. Попрощавшись с Виктором в дверях его квартиры, я ушла.
Некоторые решения, которые я принимала, могла понять только Лола, но она никогда не давала оценок, что порой приносило больше вреда, чем пользы. Я могла бы пойти к ней и откровенно выложить всю историю, заранее зная, что она полностью меня поддержит, истолковав реальные факты таким образом, что в итоге получится, что я не виновата и не сделала ничего предосудительного. Но мне требовалось совсем другое. Мне нужен был совет человека чуткого, но благоразумного, человека, верившего в настоящие отношения. Причем такие отношения, которые не основаны ни на концепции постмодернизма, позволявшей делить постель без особых взаимных обязательств, ни на версии киноромана с обязательным предложением руки и сердца. Следовательно, Лола и Нереа не подходили. Мне было необходимо поговорить с Кармен. Она всегда оставалась верна себе и отличалась зрелостью суждений.
Кармен открыла дверь, и я, не удержавшись, рассмеялась. У нее было выражение лица репортера колонки светской хроники. Именно так она выглядела, когда шерстила страницы своих знакомых на «Фейсбуке» в поисках сплетен и новостей. Не знаю, чем именно подруга занималась, когда я пришла, но не вызывало сомнений, что она тотчас обо всем забыла, увидев на пороге меня. Она не стала тратить время на любезности.
— Мать твою, наконец ты пришла излить душу. Расскажи мне, черт побери, что у вас произошло с Виктором!
— Здравствуй, Кармен, как поживаешь? Как у меня дела? Спасибо, хорошо. Можно войти?
— Тебе не следует рассчитывать на протокольный прием и даже на элементарную вежливость. Прислала нам насквозь лживое сообщение. — Кармен усмехнулась. — К твоему сведению, за чистую монету это вранье приняла одна Нереа, и то лишь потому, что она, как мне кажется, до сих пор верит в зубную фею.
Я вошла в гостиную и уточнила, есть ли у Кармен время.
— Да. Одну секунду. Садись.
Я уселась на диван, а подруга отправилась на кухню. Достав две рюмки и пепельницу для меня, она взяла беспроводной телефон, проворно набрала номер и, прижимая трубку к уху плечом, принялась открывать бутылку вина.