— Ницу, стой! — скомандовал я.
Перевязку… А, в Горячий Пояс перевязку! Тут у одного задержанного — дыра в шейной артерии, а у его подруги — вообще, по делу, сердце пробито. Все-таки охотники — не полицейские. Ницу привык бить насмерть.
Пригнувшись, я вошел в шалаш. И что мне сразу бросилось в глаза — это человеческая нога. Только нога, без тела. Похоже, обошлось без следственной ошибки. Накрыл-таки людоедскую базу.
Резкий стук, и плач младенца тоже оборвался. Наступила тишина.
Я поднял взгляд, уже зная, что увижу. Младенца с разрубленной головой, лежащего на залитой кровью тряпке. И Ницу, вытирающего копьё о траву.
— Сорная кровь. — Соизволил объяснить мой напарник. — У вас в Овари так не принято?
— Не принято. — Мне пришлось отвернуться. Ибо во рту нарастал железный привкус.
* * *
Через полчаса поисков, удалось найти людоедские тайники. Точнее, аж три тайника. Один — яма в земле, присыпанная жухлыми листьями. В ней нашлись два обшитых железом кожаных панциря, и один бронзовый шлем. Не уверен, что пропавший охотник носил эти вещи.
Примерка показала, что все найденные вещи мне маловаты. Так что панцирь поновее и шлем нацепил Ницу.
Второй тайник, сразу через ручей, оказался скорее местом кормления кабана. Разбросанные кости, следы от копыт, и кучи помёта. Скольких же здесь скормили зверю? Черепа все разломаны, но по остаткам челюстей — не менее пятерых.
— Сначала они здесь и жили. — Заявил Ницу. — Построили шалаш, даже очаг начали. А потом пришел на запах мяса кабан и отогнал их. Смотри, те кости, что поновее — бросали через ручей. Рассчитывали, что прикормленный кабан отвадит следопытов.
Я только хмыкнул. По мне — так кости лежат совершенно хаотически, но Ницу виднее. Симбиоз получается, что у людоедов с кабаном, что у меня с Ницу.
Третий тайник оказался не подземным, а висячим. В плотной хвойной заросли свисали куски копченого на дыму мяса. Совсем не звериного.
С этим мясом работы оказалось меньше всего. Время уже к полудню, день почти солнечный, хвоя просохла. Отломить полсотни "лап" с псевдо-хвоей, и запалить.
Кстати, разобрался наконец, что это за псевдо-псилофиты. Мягкие зеленые веточки — это зародыши хвойных иголок. Нашлись деревья, на которых только снаружи мягкие, бинарно ветвящиеся побеги. А в глубине кроны — настоящая хвоя, синевато-зеленого оттенка.
Погребальный костер безымянным жертвам людоедской семейки, зажженный лазерной зажигалкой, задымил на славу. Я даже начал опасаться, что нанется настоящий лесной пожар. Но обошлось. Вместо этого, на дымный столб начали выходить парочки разведчиков. Смотрели на кости, на трофейную броню, и слушали рассказ Ницу.