Вот тогда-то и пришел он.
Зуд.
Все началось с правой лопатки – ощущение чуть сильнее, чем касание перышка. Его можно было проигнорировать. Но потом зуд распространился по всей спине, груди, вниз по правой руке, переполз на шею и правую половину лица, все усиливаясь, пока не начало казаться, что по коже карабкаются тысячи муравьев. Вот это Питер уже игнорировать не мог.
«Не чесаться», – прошептал он и вцепился пальцами в подлокотники. По давнему болезненному опыту он знал, что попытки почесаться не прогонят зуд, наоборот: не сдержавшись, он будет продолжать до тех пор, пока на коже не появятся кровоточащие борозды от ногтей. Но даже тогда зуд не исчезнет.
Питер знал, что для жертв огня вполне нормально испытывать подобный дискомфорт, даже если ожоги давно зажили и сформировалась рубцовая ткань. В его случае все произошло почти тридцать лет назад. Свои шрамы он получил в результате пожара в доме, когда отчим-идиот уснул на диване с сигаретой. Питер с матерью успели выбраться из огня вовремя, а вот отчим – нет. Мать тоже долго не протянула. Она скончалась по дороге в больницу – не от ожогов, хоть они и были серьезные, а от сердечного приступа. Питеру тогда было всего одиннадцать. Но и через двадцать семь лет, после бесчисленного количества операций, зуд оставался таким же сильным, как и раньше.
Многочисленные доктора и специалисты, к которым он обращался за прошедшие годы, прописывали ему уйму препаратов: лосьоны местного применения, чтобы растянуть рубцовую ткань, лосьоны против аллергии, мази от зуда (такие, как гидрокортизон) и мази-анальгетики (такие, как лидокаин). Не помогало ничего, кроме лидокаина, да и тот чуть-чуть. Он нашел только одно средство, приносящее облегчение, но последние его капли использовал пару дней назад. Он пытался связаться с поставщиком, но пока тот не отвечал ни на голосовые сообщения, ни на СМС. И если в самое ближайшее время он не выйдет на связь, Питер просто не знает…
Зазвонил телефон, и Питер подскочил от неожиданности. Он сорвал трубку и проговорил сквозь сжатые зубы:
– Проклятье, Эллисон! Я же говорил, что не хочу…
– Простите, мистер Мартинес. Я знаю, вы просили не беспокоить, но пришел мистер Диппель, и я подумала…
– Впустите. – Он повесил трубку, не попрощавшись.
Питер не любил грубить секретарше, но ничего не мог с собой поделать. Когда зуд вот так нападал, приходилось прилагать все усилия, чтобы не заорать. Он вспомнил, что один доктор говорил, что хотя зуд и реален, скорее всего, он не настолько силен, как кажется Питеру.
«Я уверен, что здесь работает соматический компонент», – сказал доктор.